После кончины монарха Принц попытался было качать права, однако под его машину совершенно случайно закатилась груша сорта «РГД», и королевский трон вновь оказался вакантным.
Герцог и Граф оказались умнее. Им хватило королевской казны. Они не стали влезать в сферы влияния авторитетов, а бросили деньги в торговлю, недвижимость, акции.
Я же до последнего времени возглавлял их службу безопасности, а был еще и телохранителем, инкассатором, вышибалой денег, смешивал им коктейли (видно, у нас с братцем это было в крови), отмывал им бабки и потягивал их телок. О последнем они меня, правда, не просили, но хороший слуга должен быть предупредительным, не так ли?
Крылово. Огромное, продуваемое ветрами сумрачное пространство путей и платформ, напичканное грузовыми составами и освещенное тусклым светом фонарей. Дождь делал все это еще более унылым.
Я вышел из вагона и побрел по путям, тщетно выискивая сердобольную бабульку с пачками «Мальборо», и «Кэмела», которые смогли бы спасти мне жизнь от пытки некурения. Я двинулся было к бетонному курятнику в отдалении, но тут путь мне перерезал маневровый паровозик.
Я остановился, пропуская его. А затем обратный путь к поезду мне отрезал состав.
Он громыхал по стыкам рельс – бесконечно длинный, казалось, что он настолько огромен, что опоясывает весь земной шар, и вообще бесконечен. На некоторых платформах стояли солдатики, а из каждого окошка на меня глядели человеческие лица. Это перевозили людей – не людей, а зэков, армию изгоев, отринутых от цивильного общества. Теперь им предстояло на долгие годы забыть о существовании мира, где есть дамские ножки, пиво «Хольстен» и яичница с ветчиной и помидорами. Когда-то и я так же страстно глядел на мир в крупную клетку из окошка вагон-зэка – теперь мне за каждой решеткой виделось собственное лицо, собственные искаженные ужасом глаза. Казалось, конца этому нет, затем тронулся и тот поезд, который должен был привезти меня домой.
Мне оставалось стоять на месте и бессильно ругаться.
А затем кошмар кончился, и я с трудом успел ухватиться за поручень последнего вагона. Я вскочил в вагон и захлопнул дверь. Затем последовал долгий путь в собственный вагон и родное купе. Добредя до места, я снял свое зеленое кашемировое пальто, глотнув из фляги, убрал ее в сумку и почувствовал неодолимое желание закурить, но у меня не осталось ни одной сигареты. Поезд, набирая скорость, нес меня навстречу моей судьбе.