Однажды вечером, когда уже стемнело и я вернулась в комнату после пробного урока по бальным танцам в спортзале Деревни, в итоге которого тренер сообщила, что работать со мной теоретически можно, но акробатические поддержки навсегда выбили из моего тела грацию, и я осознала наконец, что мечту стать балериной стоит забросить, и решила встать на путь реализма, – я поняла, что на моей бывшей кровати лежит не одно, а два тела.
Под махровой простыней, которую Аннабелле прислали посылкой из Ленинграда вместе с коробкой конфет и свитером из ангоры, тела шевелились и издавали пыхтящие звуки.
Смутившись не на шутку, я уже собралась закрыть дверь и тактично покинуть помещение, но тут услышала:
– Нет… подожди… не так… я не уверена…
– Ну че ты ломаешься, солнце? – Несмотря на хрипение, я узнала голос Арта. – Давай…
– Не сейчас… лучше потом… – неуверенно сопротивлялась Аннабелла.
– Не потом… ты меня сама позвала… я уже… Не дергайся, заяц.
– Но может быть… нам не стоит…
– Тебе будет хорошо, я быстро.
– Но я не совсем готова…
– Блин, ты что, этот пояс запаяла?
– Арт…
– Помоги расстегнуть!
– Может, не надо?
Тут я впервые поняла, что законы вовсе не облегчают человеку жизнь, а очень даже наоборот, потому что часто происходит так, что два разных правила вступают в противоречие, и тогда сложно выбрать, какому из них следовать.
Раздираемая между шестой заповедью, которая запрещала нам приглашать в комнату чужаков и которую Аннабелла нарушила, за что должна была понести справедливое наказание, и восьмой, что требовала от нас защищать друг друга при любых обстоятельствах, я все же выбрала следовать последней, когда Арт повысил голос:
– Может, хватит разыгрывать целку? Мы не в театре.
Впрочем, на самом деле я ничего не выбирала – заповедь сама выбрала меня.
Я сперва захлопнула дверь, чтобы не подставлять Аннабеллу, а потом щелкнула выключателем, содрала простыню с верхнего тела и громко воскликнула:
– Вон отсюда, урод моральный!
Аннабелла отползла к стене, Арт вскинулся, схватился за спущенные штаны, захлопал глазами, ослепленный внезапным светом, и тут увидел меня. Это почему-то его успокоило, и он даже забросил попытки натянуть футболку и отшвырнул ее на пол.
– А, это ты, как тебя там. Исчезни и вернись через десять минут.
От такого хамства у меня перехватило дыхание.