Тод, в общем, не огорчился. Он и не хотел получать ее таким способом, во всяком случае – покуда у него были другие шансы. А ему последнее время стало казаться, что они растут. Гарри, ее отец, заболел, и это дало Тоду повод часто бывать в их квартире. Он бегал по поручениям и болтал со стариком. Желая отблагодарить его за доброту, она сблизилась с ним – как с другом дома. Он надеялся углубить ее благодарность и перевести в серьезное качество.
Помимо этой цели Тода занимал сам Гарри, и общество старика было ему приятно. Старик был клоуном, а Тод, как многие художники, питал слабость к клоунам. Но что еще важнее, у Тода было чувство, что клоунство старика – ключ к голливудским зевакам (живописный ключ, ключ-символ), так же как мечты Фей.
Он сидел у постели Гарри и часами слушал его рассказы. За сорок лет в варьете и бурлеске их у него накопилось бесконечное множество. Как он сам выражался, жизнь его состояла из молниеносных серий сальто, кульбитов, пируэтов и каскадов, проделываемых для того, чтобы уйти от огневого вала «печек с динамитом». «Печка с динамитом» означала любую катастрофу стихийного или умышленного характера – от наводнения в Медеин-Хет, штат Вайоминг, до склочного полисмена в Муз-Фактори, провинция Онтарио.
Возможно, что в самом начале своей сценической карьеры Гарри паясничал только на подмостках; теперь же он паясничал беспрестанно. Это был его единственный способ самозащиты. Он обнаружил, что люди в большинстве своем не станут лезть из кожи вон, чтобы наказать шута.
Он пользовался целым набором изящных жестов, чтобы подчеркнуть комичность своей согнутой унылой фигуры, и особым образом одевался – как банкир, вернее – как дешевая, неубедительная имитация банкира. Наряд состоял из засаленного котелка с необычайно высокой тульей, стоячего воротничка, широкого галстука в горошек, залосненного двубортного пиджака и брюк в серую полоску. Облачение Гарри никого не могло обмануть, но это и не входило в его задачи. Хитрость его была другого рода.
Как актер он был полным неудачником и понимал это. Но он утверждал, будто однажды чуть не добился успеха. И в доказательство заставил Тода прочесть старую вырезку из театрального отдела «Санди таймс».
Она была озаглавлена «Перепачканный арлекин».
«Комедия дель арте не умерла. Она живет в Бруклине – вернее, «проживала» там неделю назад на сцене театра Оглторна – в лице некоего Гарри Гринера. М-р Гринер принадлежит к труппе «Летучие Лини». В тот момент, когда вы читаете эти строки, она, вероятно, дает представление в Мистике, шт. Коннектикут, или ином городке, более радушном, нежели наш район многодетных семей. Если вы располагаете досугом и действительно любите театр – непременно разыщите Линей, где бы они ни находились.