От встречи с адвокатом я отказался сразу, они пройдохи еще те, умеющие врать, не моргнув глазом, но женщина…
Мне достаточно будет поговорить с ней пару минут и задать пару простых, но неудобных вопросов, чтобы понять, есть ли смысл раскручивать это таинственное дело или нет.
Итак, решено!
Не откладывая дело в долгий ящик, я решил сегодняшним же вечером нагрянуть в дом к самой леди Вендетте Лаклисс, члену Палаты Общин, для того, чтобы поболтать с ней в неформальной обстановке.
Зачем?
Просто так.
Для собственного успокоения.
Чтобы последняя искринка подозрительности окончательно погасла. Ведь если бы я не сделал этого, эта искринка не дала бы мне спать.
– Леди Лаклисс сейчас вас примет, – произнес долговязый, одетый с иголочки, дворецкий, указывая сухощавой рукой на мягкий диван, стоящий по центру роскошной гостиной. – Ожидайте здесь, сэр.
– Спасибо.
– Могу ли я предложить вам чай или кофе?
– О, нет-нет, благодарю вас, – отказался я и, присев на диван, сразу же ощутил дороговизну бархата. Дворецкий исчез и, оставшись в одиночестве, я с интересом огляделся. Убранство комнаты с высоким потолком, под которым висела огромная хрустальная люстра, выдавало изысканный вкус и богатство хозяйки дома.
Естественно, я знал, что есть люди, живущие в непростительной роскоши, но почувствовать эту роскошь вокруг себя – совсем другое дело. К чему им это? Неужели несчастные семьдесят-восемьдесят лет, отмеренные нам природой, достойны того, чтобы делать материальное богатство культом и целью жизни? Для чего? Ведь на тот свет не получится забрать с собой даже простынь, а для счастья человеку нужно гораздо меньше, чем громадный особняк, уставленный дорогими диванами. Неудивительно, что такие люди теряют связь с реальностью и отличаются странностями, наподобие тех, каким поддался Льюис Кэмерон. В конце концов, такие индивидуумы живут в золотых клетках и понятия не имеют каково это – быть частью реального мира.
Это я теперь так думаю, дорогие читатели, прожив на свете очень много лет. А тогда я просто сидел, стараясь не дышать громко и находился в трепетном шоке от увиденного, периодически проводя грубой ладонью по нежной поверхности дивана. Сидеть на таком – было сплошным удовольствием, вот только чувствовал я себя не в своей тарелке и порой очень хотелось встать, чтобы не помять бархат задницей, привыкшей к казенным стульям и твердым креслам.