Перед ним без конца выхаживал взад-вперед второй капитан. Титженсу не нравились его разговоры о круге и тысячелетии. Любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, от них тотчас встревожится. Они могут свидетельствовать о начале ярко выраженного, опасного лунатизма… В то же время об этом парне он не знал ровным счетом ничего. Для хорошего кадрового офицера стоявший перед ним человек, по всей видимости, был слишком смугл, порывист и красив. В то же время плохим он тоже точно не был, потому как мог похвастаться орденом «За выдающиеся боевые заслуги» с памятной планкой, Военным крестом и некоторыми наградами других государств. К тому же генерал – в виде дополнительной информации – сказал, что капитан получил учрежденную вице-канцлером премию за знание латыни… Интересно, а сам генерал Кэмпион понимал, что представляет собой человек, получающий учрежденные вице-канцлером премии по латыни? Скорее всего, нет, он лишь присовокупил эти сведения к своей записке варварским орнаментом, которым пользуются командиры-дикари. Желая выставить себя, лорда Эдварда Кэмпиона, генералом культурным. Поди узнай, когда у человека в следующий раз заявит о себе тщеславие.
Получалось, что этот парень казался слишком красивым, чтобы быть хорошим офицером, но при этом именно таковым и был. Это все объясняло. Когда страсть приходится сдерживать, она сводит с ума. С 1914 года он, должно быть, неизменно демонстрировал рассудительность, был дисциплинирован, терпелив и сдержан – и это в окружении грохота, адского огня, крови, грязи и старых жестянок… Поэтому в действительности офицер постарше представлял себе младшего товарища чем-то вроде наброска к портрету в полный рост, почему-то с широко расставленными ногами, на фоне гобелена, алого от огня и рубинового от крови… Из его груди вырвался негромкий вздох. Такой жизнью жили все эти несколько миллионов человек…
Набранное пополнение будто встало у него перед глазами: две тысячи девятьсот девяносто четыре человека, состоявшие под его командованием в последние пару месяцев – для такой жизни период довольно долгий – за которыми они с сержант-майором Коули чутко приглядывали и блюли их боевой дух, следя за моралью, ногами, пищеварением, учитывая охватившее их нетерпение и извечную жажду женщин… Титженс словно увидел, как их колонна змеей растянулась на большое расстояние, все больше затихая, напоминая огромную рептилию в зоопарке, медленно уползающую в свой чан с водой… Затихая где-то далеко-далеко, перед непреодолимым барьером, простиравшимся от земных глубин к небесной выси…