Дверь распахнулась. На пороге возникла проводница.
– Вы как? Нормально? – участливо спросила она. – Это просто какая-то ненормальная была, иногда попадаются. Не обращайте внимание.
– Спасибо. – дрожащим голосом ответила Мария.
– Может вам чайку принести?
– Не надо, спасибо. – ответил за жену Антон.
Проводница сказала ещё что-то, но он поспешил закрыть дверь.
– Мы уже уехали, видишь? – Антон кивнул на окно, за которым спальный район плавно перерастал в промышленный, а заборы украшали всё более безвкусных граффити. – Всё будет хорошо.
– Да? – то ли спросила, то ли согласилась Мария.
Хороший вопрос. Как-будто сам Антон знал ответ. Они просто бежали, сломя голову, и никто не сказал бы наверняка: ожидает ли в конце пути спокойствие, или никогда уже его не найти.
А началось всё девять месяцев назад. Тогда ещё и сама Мария не знала о своей беременности, но в почтовый ящик кто-то начал регулярно подбрасывать записки.
«Твой ребёнок проклят!»
Разными почерками эта единственная фраза покрывала каждую клеточку помятых тетрадных листов.
Конечно, первым делом Антон отправился в полицию, но вернулся раздражённый и злой.
«Они рассмеялись и велели приходить, когда что-нибудь произойдёт», рассказал он, намыливая руки. А потом вдруг не выдержал, снёс всё, что стояло на полке под зеркалом, и добавил сквозь зубы: «Когда убьют, тогда и приходите, да?!»
Впрочем к запискам уже через пару недель супруги привыкли и выкидывали, не читая. Иногда даже рвали, когда настроение было паршивое.
На четвёртый месяц беременности странностей прибавилось.
Как-то вечером Антон вышел на балкон с чашкой чая и сигаретой. Зима подходила к концу, весна на пару дней заглянула в город, растопив почти весь снег. Антон рассматривал засыпающие дома, невольно считал гаснущие окна.
Вдруг взгляд его опустился на детскую площадку. В тусклом свете единственного фонаря там стоял человек. Понять, мужчина это или женщина, было невозможно. Просто чёрный силуэт. Человек не двигался, но Антон мог поклясться, что на его лице он видел жёлтый глаз. Почему-то один, но яркий, словно лампочка.
Отогнав от себя лишние мысли, Антон решил, что силуэт принадлежит наркоману или алкашу, и нечего на него внимание обращать.
На следующий день незнакомец вновь стоял на прежнем месте. Кричать ему, чтобы ушёл, Антон постеснялся: время позднее, а будить соседей не хотелось. Зато он отважился спуститься поговорить и на всякий случай прихватил кухонный нож.