– Зайди, – коротко бросил в трубку, мысленно отмечая, что сидящая напротив меня девушка была довольно привлекательна, хоть и имела немного изможденный и уставший вид. – Документы с собой? – обратился к Даниловой. Она кивнула, вытащив из сумки паспорт и трудовую, протянула мне, искоса бросая взгляд на вошедшую Оксану.
– Оформи официанткой, – кивнул Семеновой, снова переключая внимание на Валерию, – с какого числа можете выйти?
– Сегодня, – ответила, даже не задумываясь.
Значит ситуация, в которую она попала, не простая, а то, что у нее какие-то проблемы, было очевидно.
– Хорошо, – кивнул и уже обращаясь к Оксане: – подготовь Валерии Игоревне форму и кабинку в служебном, впиши в график и поставь ее на зал вместо Григорьева, он сегодня на банкете будет трудиться.
– Что-то еще, Ильдар Сергеевич? – поинтересовалась Семенова, делая пометки в своем планшете.
– Все.
– Размер одежды? – она обратилась к Даниловой.
– Сорок четвертый, – нервно сжимая пальцами ремешок своей сумочки. Дверь за Оксаной закрылась, а моя гостья даже не пошевелилась.
– У вас будет еще какая-то просьба ко мне? Я правильно понял? – произнес, откидываясь на спинку кресла.
– Если возможно…, я могу получить оклад наперед? Я отработаю все, честно.
– Валерия Игоревна… – начал я, но она перебила.
– Я понимаю, что это наглость с моей стороны…
– На что уйдут эти деньги? – произнес, не дав ей договорить и не отводя взгляда от ее лица, стараясь поймать любую эмоцию, которая могла бы мне сказать о ее лжи, и давая весомый повод отказать.
– На жилье, мне негде сейчас жить.
Но она, судя по всему, говорила правду. Взгляд прямой, открытый, ответ без заминок, но отражающий, что она стыдилась своего положения в данный момент. Это чувство стыда сквозило в ее взгляде, в положении тела, в отрывистых нервных движениях. Наверняка, получив уже не один отказ, она боялась получить его и здесь. Но и я не мать Тереза, что бы просто так направо и налево бабки раздавать, вдруг она, получив энную сумму, завтра просто пропадет с радаров.
– Расписку можете написать?
– Да, конечно, – ответ снова без раздумий, с промелькнувшим во взгляде облегчением.
И мысль всплывающим титром в голове: что я слишком хорошо знаком с подобным взглядом, затравленным, с читающийся уязвимостью и страхом за завтрашний день. Когда- то я встречал ежедневно, в отражении собственного зеркала.