– Вы обязаны вмешаться! – воскликнула статс-дама. – Это недопустимо!
Я хмыкнула и вернулась к столу.
– Не вы ли, лира Мартейн, мне говорили, что воспитание детей не требует законодательного регулирования, ибо это внутреннее дело семьи? Отец имеет полное право наказывать сына, если он совершил неблаговидный поступок. Или просто так, для профилактики. Мы уважаем семейные ценности, не так ли? – спокойно сказала я.
– Да! Нет! Но… виконт ведь давно не ребенок! Граф искалечит его!
– Катарина, пригласи лекаря к выходу из оранжереи, – попросила я секретаря. – Его услуги могут понадобиться. А вы, лира Мартейн, успокойтесь. Граф ценит сына и наказывает его любя. Для его же блага, разумеется.
– Вы так спокойно будете смотреть на это?
– Что вас удивляет? Позавчера юный барон Лебберг исхлестал плетью лакея, вас же это не обеспокоило? Вы помните, что он задушил проститутку два года назад? Нет? Полгода назад шевалье Дюфанси избил жену так, что у нее случился выкидыш. А три месяца назад виконт Дель Брок сломал руку пасынку. Это все внутренние семейные дела. А семья – главное богатство в жизни каждого гражданина, не так ли?
– Но… лакеи и проститутки не заслуживают иного! Это чернь! А Жером Штерблум такой перспективный молодой маг!
– Кажется, вы говорили, что дети принадлежат родителям, и они вправе делать с ними, что угодно? Не понимаю вашего возмущения.
Статс-дама зарыдала и выбежала из кабинета. Я подняла взгляд на секретаря.
– Лира Мартейн весьма чувствительна, – сказала Катарина. – Достоинства виконта Штернблума не оставили ее равнодушной.
– Как и многих других. Он весьма привлекательный мужчина, – согласилась я. – Граф, видимо, ужасно рассержен на него. А если учесть, что он не нашел лучшего места, чем дворик под окнами моего кабинета то это… намек. Акция устрашения. Граф хочет сказать, что он в силах справиться своими руками со всеми противниками.
– Жестоко, – вздохнула Катарина, подавая мне очередную папку с бумагами, ждущими моей резолюции.
– И безумно унизительно, – снова согласилась я.
Возможно, из-за несдержанности отца теперь Жером будет не так к нему прислушиваться? Хорошая порка – прекрасное средство, чтоб пересмотреть приоритеты.
– Вы же не всерьез это говорили, насчет семьи? – тихо спросила Катарина.
Я подняла на нее глаза. Катарина побледнела и прикусила губку. Девушка явно не была в суде. Раз в неделю я рассматривала жалобы подданных, если они были недовольны приговором суда. Королевская справедливость, так сказать. Первые годы жалобы шли потоком. Потом я постепенно отменила устаревшие несправедливые законы, прошерстила судей, назначила достойных и грамотных, и жалоб стало в разы меньше. Шевалье Дюфанси я утвердила смертный приговор, как за детоубийство. А виконт Дель Брок пошел на каторгу на десять лет. В его поместье я назначила надежного опекуна, чтоб позаботился об имуществе мальчика.