Если вообще говорить о подготовке певческих кадров с позиций сегодняшнего дня, то приходишь к выводу, что отставание уровня вокального мастерства молодых певцов, воспитывавшихся в моё время, по сравнению с мастерством инструменталистов имеет свои причины. До сих пор количество студентов, не ставших профессиональными певцами, составляет большой процент от общей массы студентов-вокалистов, оканчивающих консерватории. И одной из причин является то, что педагогам-вокалистам приходится иметь дело со студентами, ранее неправильно музыкально-подготовленными и имеющими много вокальных недостатков.
Я твердо убеждён в том, что в системе учебных заведений для детей должна проводится ОХРАНА ГОЛОСОВ. Если, благодаря имеющимся в учебных заведениях хорам, педагоги в первую очередь не станут заниматься воспитанием солистов, которое приводит к крику в пении, вызывающему в детском организме спазмы диафрагмы, гортанных мышц и другие порочные явления, то в музыкальные училища и консерватории начнет приходить молодёжь с неиспорченными голосами.
А от педагогов ВУЗов отойдет много забот, как по развитию музыкальности, так и по линии борьбы с вокальными недостатками, нажитыми в результате бесконечного пения и подражания любимым певцам.
Я пел в интернате, но совсем не много. Тогда слушали Робертино Лоретти, меня с ним сравнивали. И знаменитую песню «Родина слышит, Родина знает», которую пел мальчик, известный на всю страну, (фамилию его я сейчас не помню) я тоже пел. Слышавшие меня музыканты и зрители говорили, что у меня она получается лучше, чем у него.
Дело в том, что с этим мальчиком я потом встретился в консерватории, (он был старше меня курса на четыре) и учился только для получения диплома. Мы с ним как-то разговорились, и он поведал печальную историю о том, что в детстве его таскали по всем городам и весям: как же, как же, голос, звучащий на радио! И, как модно было тогда говорить, чуть ли не из каждого электрического утюга! А потом он превратился в ничто и спился в конце концов, потому что голос исчез как таковой.
Я же до мутации почти не пел. Занимался в драматическом, кукольном, ещё в каких-то кружках, которые не были связаны с пением. Мутация голоса произошла у меня очень странно, в одну ночь. Я заснул, скажем, сопрано, а проснулся нижайшим басом. Когда я рассказывал об этом врачам, они говорили, что это явление невероятное, потому что процесс мутации длителен, иногда затягивается на месяцы. Такое спонтанное, мгновенное, превращение мальчика в мужчину в 13 с половиной лет – это явление уникальное.