Как только она отбыла на нашем семейном автомобиле, я начала расспрашивать отца:
– Как дела у Адама в Сантьяго?
– Все хорошо, справляется. Я не так часто его вижу. Он по большей части трудится в Икике. Это там, где рудник, так что наш Адам в центре событий. Занимается важным делом.
– А что именно он делает?
– Финансы, ты все равно не разберешься.
– А ты попробуй, вдруг пойму?
– С каких это пор ты заинтересовалась международным финансированием горнодобывающей промышленности?
– Мне интересно, чем занимается Адам.
– Вот пусть Адам тебе и рассказывает.
– Но он далеко, в пустыне, до него пять тысяч миль. Да и писать Адам не мастак.
– На Рождество он приедет домой. Тогда все тебе и расскажет.
– А почему ты не можешь сказать сейчас? Может, он делает для тебя какую-то грязную работу?
– Грязную работу? – переспросил папа презрительно, с мрачной усмешкой. – Ты ж ничего не знаешь о том, что мы там делаем, на юге.
– Но это грязный бизнес?
Папа закурил.
– Любой бизнес – грязь, – бросил он наконец и посмотрел так, что я поняла без слов, что он хочет сказать: и больше ты от меня об этом ни слова не услышишь.
Позже в тот же день мы остались наедине с мамой, и я поинтересовалась уже у нее, все ли в порядке у Адама. Она стрельнула в меня взглядом:
– Тебе известно что-то, чего не знаю я?
– Просто интересно, как там у него дела.
– Мой сын звонит мне раз в десять дней и каждый раз говорит, что все у него прекрасно. А вот ты от меня что-то скрываешь.
– Мам…
– Не мамкай. Скажи мне правду.
Очередная проблема с моей матерью заключалась в том, что от нее невозможно было что-то скрыть – что-то заподозрив, она превращалась в агента ФБР и не отступалась до тех пор, пока не вытянет из тебя всю информацию. Потому я так мало с ней и откровенничала – даже малейший намек на то, что я что-то знаю, вот как сейчас, выливался в допрос третьей степени.
– Если ты не скажешь мне, что знаешь про Адама, я пожалуюсь твоему отцу.
– А если нажалуешься, вы снова поцапаетесь и еще больше попортите крови себе и нам всем. Но если ты так хочешь, мама, давай. А то уик-энд что-то очень уж мирно проходит. За весь день ни одной ссоры – прямо-таки рекорд для нашей семьи.
Может, ради разнообразия, но мама меня послушала. Однако на следующее утро, когда родители уезжали, она обняла меня и прошипела на ухо: