Что же касается «редактирования» материалов дела, то переписывание черновых документов набело было закреплено на законодательном уровне. И, как было установлено А. П. Богдановым, это осуществлялось на месте расследования, в Угличе, а не после возвращения в Москву.
Как видим, мнения исследователей в отношении оформления материалов дела разняться как в отношении добросовестности «пищиков» при составлении черновиков, так и при последующем перебеливании документов.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Отношение исследователей к работе следственной комиссии и оформлению дела
В целом отношение исследователей, занимавшихся в свое время изучением угличской трагедии, к работе следственной комиссии, полноте следственных действий, окончательным результатам проведенного следствия и их оформлению весьма неоднозначно. Да иного и быть не может.
Дошедший до нас документ является неполным, что в свою очередь и порождает различные взгляды на него и различные его толкования. Это отражается и на оценке работы следственной комиссии, а также позволяет додумывать то, что до наших дней не сохранилось, кануло в Лету.
Так, А. И. Тюменев и Р. Г. Скрынников считают, что расследование угличских событий не было предвзятым.
Первый из них, разбирая выдвинутые некоторыми исследователями обвинения в адрес следственной группы, указал: «Почти все эти обвинения несправедливы и недостаточно обоснованы, а те немногие, которые имеют некоторое значение, могут быть истолкованы и в ту и в другую сторону. Путем разбора Следственного дела нельзя доказать ни пристрастия, ни беспристрастия следователей»71.
То есть фактически А. И. Тюменев говорит, выражаясь юридическим языком, о недостаточности улик для разрешения данного вопроса. И это, в принципе, справедливо и является наиболее взвешенной оценкой данного вопроса.
Высказывая свое мнение об оценке работы следователей, исследователь обращает внимание: «сколько психологического чутья, сколько тонкой предусмотрительности должно признать за следователями, как будто они имели в виду при своем доказательстве самоубийства царевича суд историков XIX столетия, а не малоумного царя и боярскую думу, находившуюся под влиянием Годунова и оттого склонную им верить»72