Сухопарый краснолицый возница, изо всех сил натянувший поводья, в замешательстве смотрел на каргу. Он открыл было рот, но не успел произнести ни слова, ибо из экипажа раздался крик мужчины:
– Какого черта?
– Тут леди на дороге, сэр, – ответил возница.
– Что? Дерьмо! Трогай!
– Прошу вас! Во имя милости Божьей! – настаивала карга и, рухнув на колени, воздела трясущиеся руки. Свеча упала на землю, и огонек погас. – Помогите. Со мной дитя!
Стенания старухи разносились по необитаемым лесам, и девочка тряслась всем телом, глаза ее блестели в слабом свете факела экипажа. Она едва не рыдала от страха.
Губы возницы дрогнули.
– Простите, сэр, – сказал он, – думаю, вам стоит самому взглянуть.
Они услышали кряхтенье и весьма неохотное: «Ну раз уж так надо…»
Возница спустился с козел в тот самый момент, когда внутри дилижанса вспыхнул свет. Дверь открылась, и на землю спрыгнул юноша с небольшой масляной лампой в руке.
Он был невысок, и гладкое пухлое лицо его сообщало, что это аристократ с хорошим достатком. Его одежда – двубортный фрак дорогого зеленого бархата и белоснежная рубашка с галстуком – также говорила о богатстве. Взгляд светло-голубых глаз его был осоловелым – до неожиданной остановки этот человек явно крепко спал.
Он посветил на старуху с девочкой и с брезгливостью их оглядел.
– Это ваша внучка? – потребовал он объяснений.
– Да, сэр.
– Что вы здесь делаете?
– У нас все скрали, сэр! – пролепетала карга. – Забрали телегу, забрали вино, моего сына, нашу…
– Погодите, погодите! – сказал джентльмен. – Дуглас, дай им воды.
Возница вернулся к своему сиденью, достал кожаную флягу и передал старухе. Та протянула ее девочке, которая, казалось, удивилась, но после незаметного тычка карги все же сделала пару глотков. Старуха пила долго, кашляя и отфыркиваясь, а затем вылила немного воды себе в ладонь и обтерла грязное лицо. Потом вернула флягу вознице.
– А теперь, – сказал джентльмен, – расскажите нам, что случилось.
Старуха шумно дышала, прижав руку к груди.
– Мы… мы с сыном ехали в Кентербери. Он работает на виноторговца, и завтра рыночный день. Деточка моя устала, и мы пересели назад, вздремнуть промеж бочек. Мы дрыхли и вдруг услыхали крики. Сын остановил телегу, и мы услышали этих лиходеев…
Она передернулась, и девочка, не сдержавшись, всхлипнула.