Бюро слухов - страница 9

С младенцем дни тянулись бесконечно, но в этом не было ничего хорошего. Забота о ребенке требовала от меня выполнения ряда повторяющихся задач, которые были одновременно срочными и нудными. День делился на маленькие отрезки.

И еще выражение – «спать как младенец». На днях одна блондинка в метро это сказала. Мне захотелось лечь с ней рядом и пять часов вопить ей в ухо.

Но запах ее волос. И то, как она сжимала кулачком мой палец. Это было лучшее лекарство. В кои-то веки мне не надо было думать. Во мне проснулись животные инстинкты.

Я заказала по интернету диск, создатели которого обещали усыпить даже самого капризного младенца. Диск со звуками биения гигантского сердца. Внутри которого ты вынужден жить, не имея возможности сбежать.

Как-то вечером в гости зашел Р., а я как раз поставила диск. «Ого. Какое ужасное техно», – сказал он. Он сидел на диване и пил пиво, а я шагала по комнате с ребенком на руках. Р. колесил по всему свету и выступал с лекциями о будущем и о том, как человечество мчится навстречу катастрофе. Я ходила по коридору взад-вперед и слушала, как он вещал о конце света. Как только возникли корабли, возникли и кораблекрушения, рассуждал он. Двадцать шагов вперед, двадцать шагов назад. Бум, бум, бум, бум, билось гигантское сердце. Но эти звуки лишь раздражали ребенка. Крики не утихали. «Она всегда так орет?» – не выдержал Р. через пару часов. Мы больше не дружим с Р.; он перестал быть нашим другом тем самым вечером.

А в один прекрасный день я сделала удивительное открытие. В аптеке малышка успокаивалась. Ей, видимо, нравился резкий дневной свет и полки со всякой всячиной. На пятнадцать-двадцать минут, что мы проводили там, она переставала ненавидеть мир и затихала. И когда это происходило, в моей голове расчищался маленький кусочек свободного пространства, и я снова могла думать. И вот я начала ходить с ней туда каждый день, бродить взад-вперед по узким проходам и слушать ужасную аптечную фоновую музыку. Я смотрела на лампочки накаливания, пузырьки с лекарствами и мышеловки, и все казалось чуждым и бессмысленным. В последний раз я так себя чувствовала, когда мне было шестнадцать и я жила в Саванне, штат Джорджия. Я носила побитые молью платья и воображала себя философом-экзистенциалистом. Дни тогда тоже тянулись бесконечно.