Цвет нашей интеллигенции 19-го века. Буква "Д" - страница 3

Все мы знаем, как в кинематографе некоторые новые фильмы кладут на полку и судьба некоторых так и не появиться ни на экранах телевизоров, ни на экранах кинозалов. Причины этому разные. И стареют они, покрываются пылью, и судьба их не меняется к лучшему с годами. Приблизительно такая судьба была первой законченной оперы композитора – «Эсмеральда» по роману Вальтера Скотта «Собор Парижской богоматери». Автор не понимал, чем история молодой, несчастной, парижской девочки претит дирекции Императорских театров довести оперу до сцены. Проходит год, три, пять – и судьба постановки оперы на сцене не подвигается ни на йоту. На дворе начало пятидесятых. Друг композитор, М.И. Глинка, закончивший постановку своей оперы «Жизнь за царя», разводит руками и пожимает плечами – мистификация, судьба -находит он единственный ответ. Проходит ещё год. Даргомыжский хлопотал, просил о каком-то хоть решении – всё безрезультатно. Оперу не делают публичною. Конечно, композитор не бездействует в это время, сочинят мелкие музыкальные произведения – романсы, пьесы. Рука на более серьёзное, крупное не поднимается. Довлеет страх очередного фиаско. Хотя в голове уже витаю музыкальные образы новой оперы «Русалка». Уже очередная опера Глинки «Руслан и Людмила» звучит на сцене Императорского Мариинского театра, а его «Эсмеральда» по-прежнему молчит уже восьмой год. За это время он даже предпринял поездку заграницу, махнув на всё рукой и с желанием подальше удалиться от назойливых вопросов знакомых – «Ну, как опера? По-прежнему!? Ах! Ах!». Знакомство с различными заграничными музыкальными деятелями временно уводило его от горьких дум о судьбе «Эсмеральды, и как отмечает сам композитор – благотворно сказалось на его душевном состоянии. Появился скептицизм к своему крупному музыкальному первенцу. За границей музыкальный талант Даргомыжского был признан. Появились положительные отзывы о музыкальном таланте Даргомыжского в ведущих газетах Европы. И, возможно, это заставило дирекции. Императорского театра взять с полки запылившуюся партитуру оперы композитора и начать её постановку на сцене театра. Прошло восемь лет до этого долгожданного исхода оперы с полки на сцену. Пусть не в столице, а в Москве, но это был долгожданный, очень долгожданный, почин. Оперу «Эсмеральду» поставили на сцене московского театра в декабре 1847 году, и имела большой успех. Но только в 1851 году оперу поставили на сцене Александринского театра столицы. Некоторые зрители шли на оперу вновь и вновь. Принятие оперы публикой был очевиден. Даргомыжский, ободрённый успехом, устремляется к дирекции театра с законченной оперой «Торжество Вакха» – и, не поверите, история повторяется – очередную оперу не допускают к постановке её на сцене. Мистификация на лицо. В пору такой обречённости тронуться умом. Кантаты новой оперы «Русалка» вмиг смешались в голове, стремясь разрозненными кусочками в разные, отдалённые извилины головного мозга. Автора даже закачало и бросило в жар. «Чертовщина! Неужели опять нужны годы?! Неужели опять эти унизительные уговоры?!». И такому обороту можно найти ответ. В целом та эпоха в музыкальной жизни характеризуется ростом популярности водевиля. Даже Глинка со своими народными операми стал сдвигаться со сцены. Что уж говорить о Даргомыжском.