Маме было тяжело, но я, эгоистка, радовалась, что она принадлежала лишь мне одной, пока в нашей квартире не появился Володя.
Выждав полгода после развода, мама с раскрасневшимся от волнения лицом поведала, что грядет радость и скоро мы будем жить не одни, а с Володей.
– Знаю, что ты перемен не любишь, но эта перемена совсем небольшая. Ведь с Володей ты знакома давно.
Так и живем мы уже восемь лет, и все восемь лет я чувствую себя лишней в квартире молодоженов.
Володя пытался наладить со мной общение: играл со мной, обсуждал кино и учебу, но только при маме. Казалось, когда мы наедине, он вообще теряет дар речи. Я держала дистанцию и упорно называла его на «вы», избегая упоминать имя. Назвать по имени значит сблизиться, а сближаться я не хотела.
– Ты называешь его папой? – осторожно спрашивал в трубку отец.
– Конечно, нет.
– Правильно. Помни, папа у тебя только один, и он никуда не делся. Даже если он далеко.
Папа, как же мне тебя не хватало…
Володя, наверное, отчаялся меня переделать и стал вести себя, словно призрак. Мама успела сменить работу на перспективную должность на юге области и дома бывала набегами. Пока мама работает, мы с отчимом не разговариваем – впрочем, на выходных тоже. Мама заставляет целовать его в щеку и дарить подарки. Говорит, я должна на него молиться за то, что принял ее с ребенком. Вот ведь подвиг: просто жить со мной в одной квартире, бросив двоих детей от бывшей жены. Я делаю, как она просит, но не очень-то искренне.