Один зверь был уже в пяти метрах от Сильвии. Диего даже не обратил внимания на Наталию: он встал перед своей невестой, чтобы защитить ее, но тут за ним появилась еще одна собака, а затем две поменьше, сбежавшие с холма. Вдруг раздалось непонятное голодное или гневное рычание. И было очевидно, что собаки даже не смотрели ни на одну из нас. Просто не обращали внимания, будто нас и не было, будто у карьера только Сильвия и Диего. Наталия надела футболку и юбку, шепотом посоветовала и нам одеться, а потом схватила нас за руки. Она поспешила к подобию железной арки, через которую был выход к шоссе, и только потом бросилась к остановке 307-го автобуса, а мы за ней. Мы не сказали, идем ли за помощью и намерены ли вернуться. А когда услышали с дороги крики Сильвии и Диего, втайне молились, чтобы ни одна машина не остановилась из-за их воплей. Мы были молоды и красивы, поэтому иногда нас хотели бесплатно подвезти в город. Но вот прибыл автобус 307-го маршрута, и мы вошли в него спокойно, чтобы не вызвать подозрений. Водитель спросил, как у нас дела, а мы в ответ: «Хорошо, шикарно, тишь да гладь».
В тот день Хуанчо был пьян и брел по тротуару с вызывающим видом, хотя никто в округе не чувствовал ни угрозы, ни даже беспокойства, вызванного его токсичным присутствием. Как всегда по воскресеньям, Орасио мыл машину посреди улицы. Он был в шортах, в шлепанцах, живот выпячен, на груди седые волосы. Радиоприемник настроен на трансляцию футбольного матча. На углу торгаши-галисийцы пили мате из чайника, который стоял на земле между двумя шезлонгами, вынесенными на улицу, чтобы насладиться солнцем. По другую сторону улицы сыновья Коки потягивали пиво, стоя в дверях, а у гаража Валерии тусовалась группа только что принявших душ, чрезмерно накрашенных девчонок. Прежде мой папа стремился поздороваться и поговорить с соседями, но возвращался обычно удрученный и немного раздраженный, потому что эти добрые люди не поддерживали беседу, одинаково жаловался он каждое воскресенье.
А мама моя подглядывала в окно. Ей наскучило воскресное телевидение, но не хотелось выходить на улицу. Она смотрела сквозь щели полуоткрытых жалюзи и время от времени просила у нас чаю, печенья или аспирин. Мы с братом оставались дома, но иногда вечером катались по центру города, если папа одалживал машину.