Идя дальше по равнине в сторону гор, мы всё больше и больше восхищались пейзажами.
Цветовая гамма окружающей нас природы напоминала палитру художника, рисующего радугу, а растения – энциклопедию юного фантазёра-натуралиста. Теперь понятно, почему трое из первой экспедиции решили остаться.
Так мы дошли до реки. Вдоль неё ровно посередине проходила тонкая полоса из мелких водоворотов, это было связано с тем, что часть воды текла в одном направлении, другая часть – в противоположном. Потом течение неожиданно поменялось, как будто кто-то переключил тумблер. Данные отчёта вновь подтвердились. Даже не знаю, радовало это меня или настораживало. Казалось, мы очутились в мире между мирами. Кругом одни странности: отсутствие какой бы то ни было симметрии, знакомой нам и действующей успокаивающе, настораживающая тишина и бесцельно летающие существа.
Потом ко мне пришла мысль: странности… Нет никаких странностей. Есть просто неопределённости, невыясненности и непонятности. Внешние свидетельства непостижимой планетарной деятельности на поверхности и, возможно, в глубинах планеты. А мой разум отказывается это воспринимать и борется сам с собой, как будущее борется с прошлым. Мне так хочется, чтобы всё вокруг было ровным, простым, понятным. То, к чему привык и что можно описать в элементарных функциях моих представлений.
Во время пути Карма заметила, что тени, которые отбрасывают наши тела, не меняются в течение дня: они всегда одного размера и формы. Когда мы присмотрелись к растениям, камням, холмам – у них её не было, даже самой светлой или ничтожно малой. Это наблюдение нас удивило, как мы раньше не обратили на это внимания? Всю оставшуюся дорогу я посвятил изучению теней: обращал внимание, у кого какая, и периодически проверял, не появится ли тень у рюкзака или какого-то объекта планеты.
За ужином мы все собрались у шалаша, и каждый высказал свои наблюдения по дню. Ещё раз удивился, как мы все замечаем совершенно разное. Ясмина заметила «ось» в каждом растении, наконец-то хоть какая-то система, это обнадёживало. Есть на что опереться человеческому разуму. Бирмо, как зоопсихолог, обратил внимание на движение живых существ. Выдвинул предположение, как им удаётся преодолевать законы гравитации. Его теория состояла в том, что, вероятнее всего, эти существа нагнетают в своё тело газ, который легче воздуха, за счёт этого им удаётся парить над землёй. А их щупальца, на конце тела (или в начале), работают как пропеллер. Карма завершила наш обмен мнениями своими наставлениями: