– Стажёра в последний день? – Хиона из вежливости изображает любопытство.
– Ага, рук не хватает. Барбо уволилась вчера вечером. Прикинь, заявила Сверру, что на работу больше не придёт. И не пришла! Босс решил проблему.
Сзади раздаются грохот и звон бьющейся посуды. Ракель оборачивается на стажёра. Он ползает по полу и голыми руками подбирает осколки тарелок.
– Или добавил новых. – Официантка скрещивает руки на груди.
– Слушай-ка, из-за всего этого на Пределе у нас тоже работы поубавилось. – Сефу красноречиво смотрит на Ракель, делая вид, что знает какие-то подробности.
Та склоняется над столом и принимается демонстративно его протирать.
– До нас дошли только слухи, но говорят, что-то серьёзное. – Она аккуратно оборачивается на барную стойку.
Сеф и Хиона следят за её взглядом и понимают, кто маяк. Это поседевший северянин, медленно осматривающий зал и время от времени поглядывающий на часы.
– Одна радость – маячкам настолько неинтересно происходящее в городе, что они не придираются к словам местных. Внимательно слушают только приезжих.
– Буквально полчаса назад мы обсуждали аккретов прямо на рабочем месте, и ни один маяк не переключил на нас внимание, – шепчет Хиона с лёгкой ухмылкой.
– Не понимаю, – задумчиво вставляет Сеф. – Если там что-то серьёзное, с экспрессом, разве они не должны активироваться? Все.
– Наверняка в Ингоне зелёный свет и всё внимание устремлено туда. – Хиона безразлично пожимает плечами.
– Слушайте-ка, а может, если Джезерит не перевели в активную фазу, никого в городе не подозревают? – озаряет Сефу. – Или им уже вообще всё известно…
– Ох, детка, Вода тянет молнию, – хмурится Хи, постукивая пальцами по столешнице.
– Даже не знаю, – продолжает Ракель, – но было сегодня кое-что необычное. В кафе, – она заговорщически склоняется к столу: официантка не зря считается первой сплетницей в городе, – заходила диковатая парочка. Они несли полную бессмыслицу. Даже про Ингон. Это было не в моей зоне, мало что расслышала. Зато внимательно рассмотрела! Один – ну прям волосатый боров, как из детской страшилки. Ещё бровищи у него такие кучерявые и всё время хмурые. А вторая – не старше нас, высокая, сбитая и вся изрезанная. В шрамах. Глубока Вода! – Ракель сглатывает слюну. – Она так на него таращилась, словно это её ручной пёсик, а не детина, у которого рука как её нога. Даже две! Ладно, преувеличивать не буду, но точно вам говорю – они не южане!