Яна и её начальница, не сговариваясь, молча встали и пошли в кафе. Также, не сговариваясь, заняли неприметный столик в углу. Яна вдруг почувствовала дикий голод. Как будто не ела несколько дней. С трудом удержавшись, чтобы не скупить всё меню, она заказала пасту болоньезе и салат цезарь с курицей. Немного подумав, дополнила обед стаканом сока с любимым фисташковым мороженым. Глянула в сумку. Котёнок нетерпеливо высовывал оттуда мордашку и внимательно оглядывал деревянные столы с кружевными салфетками, картины на стенах, барную стойку, проходящих мимо людей. Потом он замер и начал настороженно прислушиваться. Яна, уловив настроение животного, также опасливо огляделась. Но ничего особенного не заметила. Всё также мирно играла красивая инструментальная музыка. Люди потихоньку переговаривались и звенели столовыми приборами. Официанты степенно разносили заказы.
Ей стало немного не по себе. Малыш смотрел на неё человеческим взглядом, будто всё понимал. И его настороженность тоже казалась не случайной. Словно он видел или слышал что-то, что не замечают они. Что-то опасное. Но, как и при встрече с человечком на остановке, он не вызывал страха. Только щемящее чувство нежности. Яна прислушалась к себе и с удивлением поняла, что привязалась к этому маленькому пушистому комочку за такой короткий промежуток времени. Она улыбнулась и ласково почесала его за ушком.
– Тоже есть хочешь? Пасту ты, наверно, не будешь?
Пушистое создание в ответ тряхнуло головой и возмущённо фыркнуло. Яна засмеялась.
– Ладно – ладно. Не сердись. Как насчёт рыбы? Кроха довольно муркнул.
– Ну вот и договорились.
Начальница смотрела на неё, как на сумасшедшую, изогнув идеально нарисованную бровь.
– Ты что? Собралась коту рыбу заказывать?
Яне вдруг стало так легко. Как в детстве, когда они с друзьями весело дурачились.
Она расхохоталась, подумав, что разговор с котом далеко не самое безумное, что произошло за день. Потом задумчиво пробормотала.
– Как же тебя назвать? Давай ты будешь Пушок? Не ходить же тебе безымянным?
В ответ котёнок снова довольно муркнул. Яна хихикнула.
– Да мы с тобой понимаем друг друга.
Тут взгляд упал на бывшую начальницу. Бледное лицо. Плотно сжатые губы. Помятый и тусклый вид. Словно с неё за день сошёл весь годами поддерживаемый лоск. Этого хватило, чтобы разбить иллюзию беспечной радости. Груз последних событий с новой силой лёг на плечи. Анна Витальевна раздражённо посмотрела на неё и сухо сказала: