Когда она вернулась, то через её руку была перевешена материя, которая сначала показалась девушке обычной вуалью, подобной той, что завешивала кровать. Какого же было её удивление, когда матрона развернула ткань, и та оказалась платьем, предназначенным для церемонии.
– Пора одеваться. – своим обыкновенным, приказным тоном сказала женщина.
Нежнейшая материя заскользила по телу, плотно обтягивая собой талию Луны, когда служанки принялись облачать её в наряд. Треугольный вырез платья был глубоким, и заканчивался под грудью, открывая соблазнительные полушария, в то время как длинный подол свободно спускался волнами к полу. Рукав был не просто коротким, он отсутствовал напрочь, что было хоть и непривычно, но удобно, а тончайшая, золотистая вышивка на кремовом лифе идеально гармонировала с широкими браслетами, одетыми на тонкие запястья.
Когда она наконец повернулась к зеркалу, то едва могла узнать собственное отражение. Её светлые волосы спускались на спину шёлковым потоком, а локоны, обрамляющие лицо образовывали собой диковинный узор из кос и заколок. Кожа, ранее напомаженная бессчётным количеством различных кремов и масел, будто источала солнечный свет, а подведённые карие глаза притягивали к себе взгляд.
– Последний штрих. – сказала Мэг, поднося Луне витиеватый обруч и прикладывая его ко лбу девушки. – Теперь вы готовы к церемонии, Миледи.
***
Странно, но помолвка проходила в нежданном от замка помещении. Находившееся глубоко под основанием стен, оно напоминало пещеру, поросшую мхом и освещённую мягким светом свечей. Луна подозревала, что это было одно из священных мест, оставленных Древними. Полуразрушенные стены покрывали руны, похожие на те, что она видела на камне перед своим домом. Некоторые, Луна даже могла перевести, но, к сожалению, на созерцание этих даров прошлого, времени и сил не оставалось, потому как она должна была посвятить всё своё внимание ритуалу, проходящему перед её взором.
Священник в своей роскошной, угловатой рясе зачитывал молитву на забытом языке, в то время как пальцы девушки сжимал мужчина, лицо которого ничего не выражало. Не было и намёка на нервозность или раздражение, что он так открыто демонстрировал накануне. Его лицо напоминало статую. Холодное и властное. Его одежды были полной противоположностью её легкого струящегося платья. Синяя рубашка, тёмно-коричневые брюки и короткая кожаная куртка, хоть и были украшены вышивкой подобной той, что покрывала её лиф, всё же были не самым подходящим нарядом для такого случая. Но что-то подсказывало девушке, что внешний вид был последним что интересовало Димитрия. К тому же вся эта церемония была не более чем фарс. Так какой смысл наряжаться?