«Вообще-то я как раз-таки из дома и сбежала», – проносится у меня в голове, но я молчу. Нет, сегодня я точно не хочу портить себе настроение такими глупыми мыслями!
Мы спускаемся вниз, на цокольный этаж. Сквозь приоткрытое окошко уже слышна музыка, а как только дверь открывается, она и вовсе накрывает с головой. Чувство, словно ты оказываешься в другом мире. Мебель из красного дерева, приглушённый тёплый свет, запах алкоголя, который все здесь впитало настолько, что не выветрится уже никогда. Я впервые в подобном месте.
В баре, как я и предполагала, народу почти нет. Лишь несколько занятых столиков, между коими бегает молодая официантка в черно-белой униформе горничной, чьи худенькие ножки жадным взглядом прожигает нахлюпавшийся в зюзю толстяк. Мне одновременно жалко ее и противно от вида мужчины, поэтому, складывая оба фактора, я решаю присесть за барную стойку и больше не смотреть на них.
Прошу бармена подать бокал вина. Он смотрит на меня подозрительно, и я уже думаю, что лишусь запретной для моего возраста радости алкоголя, как тетушка невидимой тенью возникает за спиной работника и добродушно хлопает его по плечу. Он тяжело, но в тоже время беззвучно вздыхает, после чего, улыбаясь как-то криво, наливает мне. Темно-бордовая, похожая на цвет переспевшей вишни жидкость приятно обжигает горло. Я не пью: все разы, когда в моей крови повышался градус, можно пересчитать по пальцам одной руки. Только сегодня мне отчего-то очень хочется затуманить разум, позволить ему отключиться на этот краткий миг и насладится спокойной атмосферой. Да, старшая сестрёнка моего отца хорошо здесь все устроила и то, что об этом заведении почти никто не знает, играет исключительно положительную роль. Никаких пьяных дебошей, криков и извращений за исключением одного вполне безобидного, пусть и слегка раздражающего толстяка.
Тетушка еще что-то шепчет бармену и все той же бесшумной тенью исчезает из зала. Я медленно пью вино, закинув ногу на ногу, и разглядываю молчаливого парня по ту сторону стойки, что флегматично протирает бокалы. На вид ему около двадцати пяти. Челка выкрашена в сиреневый и перекинута на бок. Рукава черной водолазки задернуты, отчего видна красивейшая татуировка: шипастая роза, которую по спирали обвила анаконда. Очень необычное сочетание. И роза, и змея символизируют тонкую грань между жизнью и смертью, вечностью и концом нашего времени. Они хранители таинственной тишины, мудрости всего человеческого рода. Анаконда гипнотизирует меня своими маленькими глазками, от пятнистого узора кружится голова и мне уже чудится, что я в самом деле слышу шипение. Тихое, словно человеческий шепот, но совсем неразборчивый. Что она хочет мне сказать?