– Подождем, пока пройдет, и вы тогда уж незаметно как-нибудь…
Но полицейский не прошел мимо, а улыбнулся: «Добрый день» «Добрый день» – ответили оба. Дальше произошло совсем уж нечто непредвиденное и для большинства стран совершенно фантастическое. Полицейский поднял как пушинку тяжеленный чемодан Гарова
– Пойдемте, я вас провожу. Киньте ваш окурок, киньте. Не ищите урну, их нет на острове.
– Как нет? – удивился Гриша, привыкший, что в Москве урны на каждом углу. А вопрос Слонова показал то ли осведомленность, то ли умение быстро соображать: «В урны стали класть что-то более опасное, чем окурки, не так ли?
– Да, верно, это из-за террористов
Гриша проявил полное непонимание обсуждаемого вопроса: «А кто такие террористы? И что они в урны кладут?»
Возможно, читатель не поверит в искренность вопроса шестнадцатилетнего юноши, но это чистая правда: в описываемое время в 1976 году в России (тогда СССР) про терроризм ничего не знали, как и про частную собственность. Ни того, ни другого не было.
Полицейский на ходу повернул голову, очень внимательно посмотрел на Гарова, и на его лице появилась удивленная улыбка: «Вы юноша, наверное, живете в счастливой стране, если не знаете кто такие террористы. Вот эта улица, Кембридж-Гарденс: сплошные гостевые домики. Отсюда до шахматного клуба рукой подать, и цены здесь вас не обременят. Добро пожаловать в Гастингс!»
Проводив глазами полицейского, Гриша восхищенно произнес:
– Вот это да!
– Что да, то да. У нас от постового такого не дождешься.
– Я не про то. Владислав Сергеич, а как он узнал, что мы шахматисты?
– А ты думал нас можно с японскими сумоистами перепутать? Простая наблюдательность.
– Но ведь у нас на лбу не написано, что мы шахматисты.
– На лбу? Нет на лбу не написано. Но из твоей сумки торчит краешек карманных шахмат. Завтра открытие фестиваля. Складываем два и два. Получаем четыре.
– Думаете, он доску увидел?
– Я эту доску еще в самолете углядел
– Да?
Слонов кивнул головой. И вдруг Гришу как молния поразила
– Владислав Сергеевич! А вот вы вице-директору так уверенно заявили, что, мол, мы сейчас языком Шекспира там. А откуда вы узнали, что я по-английски говорю?
Подтекст вопроса читался легко: что-то Слонов многовато знает про Гришу. А может он шахматы совмещает со шпионством и изучал Гришино досье на Лубянке. В КГБ, как известно «на всякого мусье – есть свое досье».