– Олька, что ли? А тебе зачем?
– По работе.
– Опять путана, – бабка плюется и активно трясет головой. – А я ее сразу приметила.
– Че сразу путана-то?
– А кто? Заехали вдвоем. Ребенок каждую ночь орет. Совесть бы хоть поимели. А то шляются черт-те где, а этот там надрывается.
– Ребенок?
А вот это уже интересно.
– Так вон, идет с коляской.
Оборачиваюсь. Грицай и правда чешет в сторону соседнего дома с коляской. На ней футболка и шорты. Короткие шорты, что важно. Залипаю на загорелых ножках, забывая о существовании зудящей бабы Зои.
– Ты у них документы-то проверь, – не унимается бабка. – А то понаедут.
– Это к участковому, – сжимаю в кармане Олькин браслет.
К Грицай подхожу со спины.
– О-о-оль.
– Кирилл? Неожиданно… – притормаживает. – Ты что-то хотел?
– Да так, – все еще сжимаю побракушку в кармане. Желание вернуть пропадает. Точнее, внутренний голос твердит его отсрочить.
– Твой? – киваю на коляску.
– Мой.
– Серьезно? – дурацкая улыбка на лице вырисовывается сама. Не успеваю себя сконтролить.
– А ты думал, зачем я вернулась? Вот, – смотрит на коляску, – нагуляла, и под родительское крыло.
– Ты к себе слишком критична.
Оля пару секунд смотрит мне в глаза. Внимательно. Поправляет воротничок поло, нервно поджимая губы.
Наличие у нее ребенка для меня что-то меняет? Ответить сложно, честно говоря.
– Я пошутила, – отводит взгляд. – Это сестры. А вот и она, – взмахивает рукой приближающейся к нам девушке. Короткостриженая брюнетка.
– Оль, я все. Майю кормить нужно. Здравствуйте, – бегло смотрит в мою сторону.
– Хорошо. А, Есь, я ей молоко перед прогулкой давала, – спохватывается Грицай. – Она потом икала…
– Это бывает, не переживай. Ладно, мы пойдем, – надавливает на ручку коляски, – не будем вам мешать.
Пока они выясняют, кто, куда и с кем пойдет, успеваю достать телефон. Быстро глянуть фотку жены Панкратова. Один в один, только не рыжая. Конспирируется, видимо.
– Это не то, что ты… – Оля осекается. Снова смотрит на меня. – У тебя что-то срочное?
Чувство такое, что она вот-вот сквозь землю провалится.
– Да так, увидел, подошел поздороваться. Редкое имя.
– Что?
– У сестры редкое имя. Полностью как? Есения, да?
– Ага. Губу только закатай, она замужем.
– Я и не претендую. Не надо ревновать.
– Боже, Бушманов, что за дешевые подкаты? – Олька вспыхивает. Краснеет.