Кадфаэль, неторопливо обрабатывающий междугрядье, перестал тюкать своей мотыгой и повернулся к Хью Берингару:
– Ты хочешь сказать, она послала гонца к Бриану Фицкаунту?
Лорд Уоллингфорда был одним из самых стойких приверженцев императрицы и ближайшим соратником, за исключением разве что ее брата, графа Роберта. Его замок, по сути дела, являлся восточным форпостом владений императрицы, и Фицкаунт неизменно держал ее сторону, независимо от того, сопутствовала ей удача или нет.
– Как же вышло, что он теперь не в Оксфорде? – задал новый вопрос Кадфаэль. – Едва ли он мог переметнуться в другой стан.
– Все дело в том, что никто не ожидал от короля Стефана такой прыти. Он просто успел отрезать Уоллингфорд от Оксфорда. Однако Бриан нужен императрице как раз в своем Уоллингфорде. Ведь потеряй она этот замок, у нее останется лишь жалкий островок на западе. Это отрежет ее от Лондона. Видно, попав в отчаянное положение, она в самый последний миг успела послать гонца. Поговаривают, что Буршье повез Бриану сокровища, причем не золото, а драгоценные камни. Очень может статься, что так оно и есть, поскольку тому нужно чем-то платить своим людям. Бескорыстная преданность, разумеется, хороша, но людям надобно есть и пить, а сам Бриан давным-давно разорился на службе у императрицы.
– Ходят слухи, что этой осенью епископ Винчестерский пытался переманить Бриана на сторону короля, – хмуро заметил Кадфаэль. – Денег у епископа достаточно. Может любого купить с потрохами, но я сильно сомневаюсь, что Фицкаунта удалось бы подкупить, даже за большие деньги. Этот человек показал себя абсолютно неподкупным. Так что едва ли у императрицы была необходимость предлагать ему больше, чем давали враги.
– Конечно, но, когда королевские войска окружили ее, она вполне могла решиться на то, чтобы выслать Бриану изрядную часть причитающейся ему суммы, полагая, что прорваться еще можно по крайней мере хотя бы одному храброму воину. Как знать, может, она посчитала, что это вообще последняя возможность связаться с Брианом, и не захотела ее упускать.
Немного подумав, Кадфаэль согласился с выводами Хью. Какой бы жестокой ни была борьба за власть между королем Стефаном и императрицей, король никогда не покусился бы на жизнь кузины, но, захвати он ее в плен, ему пришлось бы во имя безопасности короны держать пленницу в заточении. И вряд ли стоит рассчитывать, что в темнице она откажется от своих притязаний и согласится принять свободу в обмен на свое смирение. Таким образом, Матильда могла потерять всякую связь со своими друзьями и союзниками и рисковала никогда больше их не увидеть.