К слову их – этих самых шумов – стало как-то больше. То хлопнет что-то, то упадет, то дверцы шкафа распахнутся вроде как сами по себе… Но снова я списывала все на нервы, я же стала бояться, прислушиваться намеренно, вот и накручивала сама себя – там, где раньше просто прошла бы мимо, мне казался чуть ли не вселенский заговор и толпа бандитов. Хотя в комнатах, конечно же, никого не было.
Последним звоночком стала… моя болезнь. Вернее, излечение от нее. Так уж вышло, что модный нынче вирус ковида не обошел меня стороной – я свалилась на пару дней с высокой температурой, отсидела положенный карантинный срок и вернулась в строй довольно быстро, но вот последствия еще долго мучали меня. Вкус еды менялся, волосы выпадали, но самое главное – у меня почти полностью пропало обоняние. Я не различала запахи, только самые резкие и неприятные. Но со временем все восстановилось само собой, как раз, когда я уже подумывала о лечении у психиатра из-за всей этой ерунды, творящейся у меня в квартире.
И вот тогда до меня дошло, к чему именно так отчаянно принюхивается Муська. Во всей квартире стоял отчетливый запах… роз. Вот только к тому моменту я уже полгода как не пользовалась никакими ароматизаторами или отдушками, да и ДО болезни розовый, тяжелый аромат вовсе не был моим любимым, почему-то навевая смутные мысли о похоронном бюро и кладбищах…
Запах становился сильнее к вечеру, а его источник, как бы я не принюхивалась к окружающим меня вещам, так и остался для меня непонятным. И он… пугал. Как минимум тем, что сказать себе: «Это только твои страхи» у меня уже не выходило – его ощущала кошка, его чувствовали мои подруги, вся моя одежда пропахла им.
Я строила миллион версий в своей голове, прикидывала, как и почему может происходить все то, что творится вокруг… Я перестала спать, потому что это невозможно – уснуть под пристальным взглядом кого-то, кого ты даже не видишь. Я старалась как можно меньше времени проводить дома, но даже на улице запах роз не оставлял меня… Из молодой привлекательной здоровой девушки я превратилась в вечно дергающееся осунувшееся нечто, пугающееся каждого шороха. И, честно, я уже даже не знала, что хуже – то, что я сошла с ума, или то, что кто-то действительно преследует меня… Меня бы устроили оба варианта, только не пугающая, какая-то обреченная неизвестность.