– Лучше всего, конечно – ночью, – ответил он, глядя на суету матросов. – Но ночью ты у капитана, а потом я тебя сторожу. Так что остается какая-либо неожиданность днем – ты случайно поперхнулась, либо съела что-либо несвежее, либо случайно упала за борт, пока никто этого не видел, либо еще что.
– Но ведь, если ты все время будешь рядом… – с надеждой произнесла Феодора.
– От яда это не спасет, – задумчиво произнес Рус. Потом посмотрел на девушку и тут же спохватился. – Впрочем… Что-нибудь придумаю.
Мимо них прошел египтянин, держа на широком деревянном подносе три более мелких тарелки, наполненных сыром и хлебом. В другой руке он держал три кувшинчика. Ловко скрылся в надстройке – Рус так и не понял, как тот умудрился открыть дверь – ведь обе руки были заняты?!
– В общем, ни к чему мы не пришли, – поморщилась Феодора.
– Выходит так, – вздохнул Рус. – Мы мало еще знаем о них. Не за что пока зацепиться.
– А мне все-таки виноторговец кажется сильно подозрительным, – совсем тихо произнесла она, мелко подрагивая, словно в лихорадке и задумчиво поглядывая на видневшийся вдали берег. – Он такой… – замялась Феодора, подбирая слова, а потом вдруг посмотрела на Руса. – Что-то от всех этих волнений мне вдруг снова захотелось тебе дать, – тихо предложила она. – А потом – продолжим.
– Пойдем, – согласился он, чувствуя, как от ее слов, а особенно от ее интонации и взгляда, у него все принялся стремительно напрягаться, и он невольно прикрылся вторым плащом от посторонних глаз.
Он ведь был мужчина, воин и трахать женщин являлось его прямой обязанностью, от которой он не мог увильнуть, как бы ему этого не хотелось.
Не сговариваясь, они быстро направились в сторону надстройки, ловко огибая по пути снующих матросов, разносящих поднятый багаж пассажиров, а также бочки, воняющие клетки с шумной живностью и прочие досадные препятствия. И с каждым шагом они шли все быстрее и быстрее, а не доходя до двери в надстройку, вообще побежали, причем словно наперегонки. Влетели в каюту и с размаху плюхнулись на кровать.
Одежду скидывать не стали – не мешала. Только Рус побросал все свои кинжалы. Толкаясь на соломенном тюфяке, попытались второпях определиться с позой. Феодора хотела быть сверху. Того же самого хотел и он. После непродолжительной суетливой возни победила сила, и Рус решительно подмял девушку под себя, еще более решительно раздвигая своими коленками ее ноги и жестко вдавливая худенькое девичье тело в тюфяк. И Феодора, слабо охнув, покорно раскинула свои длинные ноги.