Рус мягко приземлился на ноги, в то время как девушка даже не покосилась на него. Какое-то время он тупо пялился на ее упражнения, как после пресса она занялась растяжкой, совершенно немыслимо выгибаясь – сплошные тугие мышцы, ни капли жира, плоский живот, тончайшая талия, идеальная упругость.
– Зачем тебе это? – наконец поинтересовался Рус, поднимая свою тунику с пола.
Феодора неторопливо покосилась на него, старательно вытягивая ноги в шпагат.
– Гибкость женщине очень важна, – не прерываясь процедила она. – Вдруг, например, ты захочешь поставить меня в какую-нибудь замысловатую позу, которая возбудила тебя в твоих фантазиях! А я и не смогу! И мне будет, поверь, очень стыдно!
Да уж, женщины, только и подивился юноша про себя. Мне бы ваши проблемы.
Вдруг за стенками кто-то очень громко испортил воздух. Раза три. А кто-то другой тихо засмеялся.
– Какого хера?! – тут же во весь голос возмутилась матрона. – Попрошу соблюдать приличия!
– Она сама же и пернула, – сдавленно донеслось откуда-то издалека. – А на нас сваливает!
Феодора мягко улыбнулась, легкими движениями расслабляя свои мышцы.
– Ну все, – посмотрела она на Руса. – Иди ко мне…
– Закончили, – во время очередного отдыха произнесла Феодора, услышав, как стали хлопать двери соседей – они явно принялись выбираться на палубу. – Пора и нам на выход. А то со скуки загнемся.
Она быстро присела на кровати у окошка. Подтянула к себе свою сумочку и принялась решительно наводить красоту – макияж, губы, прическу.
Рус, пожав плечами, неторопливо накинул себе на правое плечо кусок материи, называвшийся туникой, неторопливо подпоясал ее и расправил спереди и сзади. Потом по привычке взял кинжал и накинул на него плащ, поднятый с пола – при такой жаре он смотрелся совершенно нелепо, но ничего другого для маскировки холодного оружия Рус придумать не смог.
Феодора только покосилась, но ничего не сказала.
На ноги обувать свои сапожки он не стал – при такой жаре предпочитал ходить босиком.
Между тем Феодора, быстро приведя лицо и волосы в порядок, на этот раз проигнорировав тунику, принялась облачаться в свое единственное платье, постоянно глядя в зеркало и попутно впихивая ноги в сандалии.
Рус покосился на пристегнутый к женскому поясу небольшой нож в мягких расписных ножнах. Это было не сколько оружие, сколько повседневный универсальный инструмент и без такого инструмента никто не ходил – ни мужчины, ни женщины, ни дети.