Наш отец создает свою собственную реальность.
– Палафоксам нужно подтверждение наших добрых намерений, – говорит он. – Гарантия того, что, как только мятежники будут изгнаны, мы вернем им руины.
У сестры блестят глаза, словно она с трудом сдерживает слезы.
– Папочка. Не делай этого.
– Они настояли. – Его голос становится мягче. – Это должно быть что-то, чем мы ни за что не захотим рисковать. Нечто очень ценное для нас, дороже всего на свете. Самое лучшее.
– Ты не можешь! – кричит Рафи. – Я не позволю тебе!
Воцаряется пугающая тишина – как это обычно бывает, когда она повышает на него голос. Дона выглядит так, будто хочет провалиться сквозь землю. В этот миг на меня обрушивается понимание того, о чем они говорят: он собирается отправить мою сестру семье Палафоксов в качестве заложницы.
В этой сделке она выступает гарантом. Если отец удерживает руины, Палафоксы забирают себе Рафи.
Пол у меня под ногами начинает крениться. Нас никогда не разлучали дольше, чем на пару дней.
– Таковы условия, – произносит он. – Палафоксы настояли.
– Но они узнают! – Со срывающимся голосом она приближается к его столу. – Она не сможет их обмануть!
Вот тогда мой одурманенный болью мозг осознает всю картину целиком. Рафи готовили к жизни в обществе, создавали определенную репутацию, давали ясно понять, что она важна для лидерства отца. А меня обучали использовать импровизированное оружие, потому что никто не позволит заложнице иметь при себе вибронож.
Не она станет гарантом.
А я.
Мир перед глазами раскачивается еще сильнее.
– Фрей справится с этим, – говорит Дона.
Рафи разворачивается к ней.
– Интересно, в каком мире? Это ведь не просто кучка зевак, просящих автограф, – это другая правящая семья!
– Мы обучим ее, – заверяет Дона.
– За месяц? Она даже не знает, как одеваться, как есть. Она едва умеет поддерживать разговор!
Слова Рафи ранят в самое сердце, хотя она и пытается меня защитить.
– Верно, – соглашается Дона. – Такого наша программа обучения не предусмотрела.
– Потому что никто из вас не понимает. – Она оборачивается к отцу. – Папочка, другие семьи не так добры, как ты думаешь. Палафоксы сожрут ее заживо!
Я смотрю на Рафи и недоумеваю: неужели она считает меня такой слабой? Она не может всю жизнь держать меня взаперти.
Но моего мнения никто не спрашивает. В мою сторону даже не смотрят. Они настолько привыкли делать вид, что меня не существует.