Я никогда не хотела быть продавцом. Но пришлось. Сумасшедший рабочий ритм выматывал меня, не доставляя радости. Я каждый день шла на работу, чтобы быть такой, как все. Добросовестно выполняла свои обязанности , растила и учила своего сына. Одним словом, ничем не отличалась от миллионов своих ровесниц.
Но внутри меня живет некая сущность, вечно считающая мой рабочий стаж в годах, месяцах и даже, днях. Я называю ее «моей внутренней старушкой». Эта сущность, радостно потирала руки, когда заканчивался один отрывной календарь и торжественно помещался на стену следующий, новенький и пухлый. А когда я, проработав тридцать календарных лет, получила в отделе кадров красное пенсионное удостоверение с грустной пометкой , свидетельствующей о том, что пенсию, я заработала « по старости»,то моя «внутренняя старушка» веселилась от души. Кстати, заглушая, плач моей женской природы.
Настал период, когда я могла реально подумать о возможности окончания рабочего периода. Теперь я сама могла решать : продолжать мне трудиться далее или в один прекрасный день пойти на пенсию. Мои ровесницы делали все возможное и невозможное, чтобы остаться на работе, они проявляли повышенный уровень активности в предпенсионный период, давая всем окружающим понять, что они еще , якобы, «ого-го, какие молодушки!», и «рано нам трубить отбой!» .
Встретив своих бывших одноклассниц на улице, я теперь, слышала одни и те же рассказы про наглых молодых сотрудницах, днем и ночью мечтающих подсидеть их на рабочем месте, а то, и , вовсе (о, ужас!), «сплавить на пенсию». Я , молча слушала, эти вопли, раздающиеся, из-под осветленных челок и окрашенных прядок.
Мне было жаль их. Мои ровесницы отчаянно боролись со старостью, придавая своему облику «моложавость». Я делала сочувственное выражение лица, удивляясь про себя их бесполезным усилиям. Нет более бессмысленной борьбы, чем борьба с природой! У всего в этом мире есть начало и конец. Не надо отрицать конец. Конец может означать начало другой, новой жизни.
Слово «пенсия» я совсем не отождествляла со словом «старость».Напротив, пенсия представлялась мне периодом времени, когда я уже ничего не буду должна родному государству, детям, родственникам , а также прочему окружению. Это слово внутри меня означало что-то вроде желанного душевного покоя и благополучия. А еще слово «пенсия» было в моем понимании, тождественно слову «свобода». И оттого, сладким и желанным. Отчетливо понимая, что это счастье надо заслужить, я стала заранее готовиться к новой жизни.