Даже в наш метрический век телескоп был все же тысячефутовым, а не трехсотметровым. Тропическое солнце быстро шло к закату, и огромное блюдце, расположенное среди гор, уже наполовину ушло в тень, но треугольный каркас антенного комплекса, вознесенного гораздо выше центра, все еще сверкал на солнце. Понадобился бы исключительно зоркий глаз, чтобы издали, снизу, с Земли, разглядеть две человеческие фигурки в воздушном лабиринте опор, тросов и волноводов.
– Пришла пора, – сказал доктор Дмитрий Мойсевич своему старому другу Хейвуду Флойду, – подумать о делах – о башмаках и сургуче, о звездных кораблях… Но в основном – о монолитах и неисправных компьютерах.
– Так вот зачем ты утащил меня с конференции! Не то чтобы я очень огорчился – я слышал эту речь Карла о поиске внеземных цивилизаций столько раз, что мог бы повторить ее слово в слово. А вид здесь просто фантастический. Я бывал в Аресибо много раз, но никогда не забирался сюда, к облучателю антенны.
– Стыд и позор. Я был здесь трижды. Только представь себе – мы слушаем всю Вселенную, а нас никто подслушать не может. Поэтому давай обсудим твои проблемы.
– Какие проблемы?
– Начнем с того, почему ты был вынужден подать в отставку и уйти с поста председателя Национального Совета по астронавтике.
– Вовсе не вынужден. Просто Гавайский университет гораздо лучше платит.
– Хорошо, вынудить тебя не успели – ты опередил их на шаг. Вуди, я знаю тебя столько лет, что ты не сможешь обмануть меня. Даже не пробуй. Если бы прямо сейчас тебе предложили вернуться в НСА, ты бы колебался?