Авдотья заметила процессию, когда та уже переходила плотину. Она заохала и кинулась накрывать на стол, догадавшись о причине такого гулевания. Детей дома не было, они лепили и обжигали кирпичи на задворках участка.
– Дуня, принимай дорогих гостей, – прокричал с порога Дмитрий, – мельница наша, а посему, гуляем. Садись, братва. Кузя, наливай, дорогой мой человек.
Кузьма со всего размаха махнул четверть на середину стола, едва не разбив её и не улетев под стол от приданной инерции хилому телу, но вовремя подхваченный Пановым, попал точно на скамейку.
– Спасибо, Вася, в-в-ввек не забуду, – заикаясь, пролепетал уже изрядно пьяный Кузьма, – наливай, туды-растуды, её корешка. Митрий, запевай.
– Когда б имел златые горы и реки полные вина, – густым басом затянул Дмитрий.
– Все отдал бы за ласки взоры, что б ты владела мной одна, – подхватили Кузьма с Василием, и песня покатилась вдоль улицы, заставляя прислушиваться не только случайных прохожих, но и бегающих вдоль села собак, сбивая их с намеченного ритма.
Когда Мишка с Семёном вернулись домой, там уже стоял дым коромыслом в прямом и переносном смысле. В сизых слоях стелящегося по кухне дыма, сидели три пьяных мужика и что-то друг другу пытались доказать, причём говоря одновременно и, как ни странно, все отлично понимая. Семка проскользнул в другую комнату, а Мишка взял с печки книжку и ушёл на сеновал. Обмывка мельницы закончилась уже глубокой ночью. Кузьму унесли домой сыновья, а Василия положили вместе с Дмитрием на полу. Так они и спали до утра, довольные сами собой и друг другом.
Проснулись они от треска поленьев в печи. Дуня возилась за столом, меся тесто для пирогов. Она искоса посмотрела на очнувшихся мужиков и только усерднее заработала руками.
– Ну, сват, спасибо за угощение, – просипел Василий, разглядывая заплывшими глазами Дмитрия.
– Щас полечимся, – поднялся Дмитрий, – Дуня, сообрази нам по-маленькой, Василия Ильича поправить надо.
– Вон возьми под шестком, – не отвлекаясь от теста, недовольно проговорила Авдотья.
Дмитрий, погремев чугунами, вытащил бутылку водки, достал стаканы и налил себе и Панову по половине.