Мы, как и в жизни, остались вместе после окончания.
Она прижалась ко мне так, как будто стремится приблизить конец.
– Я думала, что с тобой вернусь в прошлое.
Она уронила эту бесстыжую каплю как истину, изреченную опытнейшим лжецом. Разве я уже не нарушил все обещания, разве я не сокрушил все, к чему прикасался, разве я не перебрасывал все свое из одной бездны в другую?
Ее ждал муж, а она, грешница, здесь, рядом со мной, успокоилась, пребывая на грани такой вызывающей, такой симпатичной безнадеги.
Если я уведу ее с собой, она совсем потеряется. Если оттолкну, то безнадежно потеряюсь сам. Слишком поздно она объявилась. Так чего же я хочу – быть с ней или не быть? Если она мне нужна, то жизнь моя продлится. Если не нужна, то я кончился, и тогда не придется вылезать из своей могилы.
– Уведи меня, уведи, все равно, куда, – устраивалась она на моем плече.
Я ощущал ее на своих плечах как первую в жизни, настоящую мужскую рубашку, скроенную из юношеских страданий. И чувствовал в ней силу юного желания. Эх, сейчас бы тот самый гимназический колокольчик, возвещающий перемену, чтобы рассыпались пламенем все эти походы по длинным коридорам, чтобы не затянуло меня в стремнину, несущую мои растерзанные мысли. Тогда бы я взял ее без колебаний.
В ранней юности, на исходе детства, я и помыслить не мог, что можно жить без страстей. Не оглядывался на стариков, которые подобные переживания воспринимают как должное, как волы, привыкшие к ярму. А вот старость незаметно впрягла меня в ярмо.
Она поцеловала меня, я же оглянулся, опасаясь чужих взглядов. Показалось, что мне надо оборонить ее от этого злорадного мира.
Но настоящей угрозой был я сам. Может, она дала слабину всего на минутку, на неделю, на год. Если она сумела стать женой и матерью без меня, то почему она повелась на меня, эдакое чудовище из давно прожитого времени?
3.
Я – сплошное мучение, предоставленное самому себе и своей воле. Внешний мир – кипящая смола, липнущая к коже и сковывающая меня. Я редко искал укрытия от печального облака, что обрушивает на меня дождь сомнительных решений. Напротив, я решительно стоял на юру, уверенный в том, что от молний и урагана невозможно спрятаться. И вот теперь из-за попыток быть там, где я лучше всего чувствую себя – на поле боя или в своем лагере – опять пострадают многие из моего окружения.