Когда Лена очнулась, она никак не могла понять, где она и что с ней. Отчего так голова болит, левый глаз не разлепляется? Почему она лежит ничком на этом жестком неудобном ложе? Лена с трудом села и огляделась. Крыша, сквозь которую просвечивает солнце, дощатые стены слева и справа. Ящики. Она на барже! Лихорадит, сознание путается. Она на самом деле прыгнула с моста? Её хотел убить аквалангист? Или это ей померещилось? Может, она голову повредила от удара о воду? Нет, тогда бы уже утонула. Да, что с глазом? Ой, это с виска кровь натекла и уже подсохла. И юбка высохла, и блузка. Рваные чулки почти сползли, скинуть их скорее! Белье ещё влажное слегка, холодит тело. Она вспомнила про деньги, они оказались на месте. 30 тысяч! Из-за этой фигни её чуть не убили? И вот – обломайтесь! Она начала хохотать, неожиданно хрипло и неудержимо. Потом заплакала. Потом обессилела и сидела в оцепенении, в каком-то полуобморочном состоянии. А баржа все плыла и плыла вниз по течению Оби…
Вдруг раздался резкий сигнал сирены, буксир сигналил встречному судну. Лена осторожно выглянула наружу и неожиданно узнала проплывающий справа близкий берег. За те часа два, пока она была в отключке, баржа подошла почти к Сосновке. «Здесь же наша дача!» Вот оно, убежище. Братья Новицкие дачу выставили на продажу, но желающих пока не было. Председатель товарищества, которого они подключили к продаже, сказал Лене откровенно: «За такие деньги, да в разгар сезона, никто у них не купит. Можешь спокойно жить всё лето». Лена пробралась на корму, сняла и выбросила дурацкую юбку, а блузкой повязала голову, как банданой, и скользнула в воду.
Поплыла «пляжным брассом», экономя силы, которых почти не осталось. Немного прошла по песчаному берегу, потом вылезла на обрыв по тропинке, знакомой с детства. Сосновые иглы кололи ноги, среди густых кустов показался старенький поседевший забор. Сорняки за ним стояли стеной по пояс. Вообще незаметно, что в мае она здесь что-то копала и сеяла. Два дня убила зря, но мама очень просила. Как просеки, в сорняках остались тропинки, заросшие белым клевером «кашкой». Калитка – со стороны улицы, а ключ у председателя, но Лене не нужна калитка. Здесь есть доска, висящая на одном гвозде, она отодвинула её и пролезла. Соседка, Ольга Петровна, не разгибаясь, трудилась на грядках, Лена не стала её окликать, наоборот, встала на четвереньки и прокралась к крыльцу. Ключи на месте, запасной комплект, на гвоздике под крыльцом. Скорей спрятаться, закрыться и лечь! Уже чувствуя подступающую дурноту и головокружение, схватила какую-то одежду с вешалки и пошла к дивану. Тут всё закружилось и потемнело…