– Хочешь, я поговорю с твоей мачехой и все ей объясню? – неожиданно предложил он.
Я представила Эльвиру, беседующую с этим… грозным человеком, и хихикнула. Мачеха у меня была женщиной впечатлительной, пожалуй, она могла и в штаны наложить от страха.
– Спасибо, не надо! Она у меня тетка вредная, но смерти я ей не желаю… – пошутила я. Курьер кивнул и понуро повесил нос. Мне стало стыдно. Ему наверно тяжело по жизни.
– Извини, не хотела обидеть, – попыталась исправить ситуацию.
– Ничего, я привык, – ответил он, пряча от меня взгляд своих карих глаз.
– Трудно наверно было найти работу? – вырвался у меня совсем нескромный вопрос. Какое мое дело!..
– Непросто. Зато у меня стопроцентная оплата, – усмехнулся курьер.
– А что, некоторым не оплачивают заказы? – удивилась я.
– Бывает.
– А чаевые дают?
– Мне нет, – последовал короткий ответ и горький смешок.
Я еще раз попробовала связаться с диспетчером. И снова раздался треск из динамика.
– Вот же… – пнула я от досады стенку лифта.
– Мачеха сильно достает? – спросил парень.
– Она очень любит устраивать сцены, артистка недоделанная. Утомляет, – призналась я.
– Если бы она увидела меня, то, возможно, онемела на некоторое время, – заметил парень и улыбнулся мне. У него была приятная, добродушная улыбка, но в глазах продолжала прятаться тоска.
– Да, будь ты на моем месте, у тебя, пожалуй, не возникло проблем ни с ней, ни с ее сыночком.
– Я бы хотел быть даже на твоем месте.
– Почему? У тебя такие ужасные предки?
– У меня их совсем нет… – снова повесив голову, признался тихо парень.
Я сглотнула. После таких встреч понимаешь, что все у тебя в жизни хорошо. Есть любящий отец, симпатичная мордашка и перспективы в работе…
– А меня с отцом мама бросила шесть лет назад, – призналась я.
Парень посмотрел на меня с сочувствием, ему ли не знать, как больно, когда тебя бросают самые близкие.
– Как тебя зовут? – спросила я. Разговаривать было проще, чем молчать.
– Боря. А тебя? – нерешительно поинтересовался он.
– Лилия. Мамины любимые цветы, – усмехнулась я.
– А что с твоим сводным братом не так, когда ты о нем упомянула, у тебя даже губы побледнели. Ты его боишься?
– Он противный и пристает ко мне, – вырвалось у меня.
Откуда появилась эта откровенность? Не знаю, может, из-за замкнутого пространства, но признаваться в потаенном Боре было естественно, как дышать.