бесчувственность
и равнодушие ко мне – с тем же успехом
я могла
обращаться к березам,
как в прежней жизни: пусть они
сделают худшее,
похоронят меня с романтиками,
а их заостренные желтые листья
опадут и покроют меня.
Not I, you idiot, not self, but we, we – waves
of sky blue like
a critique of heaven: why
do you treasure your voice
when to be one thing
is to be next to nothing?
Why do you look up? To hear
an echo like the voice
of god? You are all the same to us,
solitary, standing above us, planning
your silly lives: you go
where you are sent, like all things,
where the wind plants you,
one or another of you forever
looking down and seeing some image
of water, and hearing what? Waves,
and over waves, birds singing.
Не я, дурачок, не сама, а мы —
небесно-голубые
волны, словно
критика на небо:
зачем ты дорожишь своим голосом,
ведь быть чем-то одним – значит
быть почти что ничем?
Зачем смотришь вверх? Чтоб услышать
эхо, подобное голосу
бога? Вы для нас все одинаковые:
одиноко стоите над нами, планируя
свои глупые жизни – идете туда,
куда вас послали, как и все остальное,
куда вас сажает ветер,
кто-то из вас вечно
смотрит вниз и видит какой-нибудь образ
воды, а что же он слышит? Волны,
а над волнами – пение птиц.
When I made you, I loved you.
Now I pity you.
I gave you all you needed:
bed of earth, blanket of blue air —
As I get further away from you
I see you more clearly.
Your souls should have been immense by now,
not what they are,
small talking things —
I gave you every gift,
blue of the spring morning,
time you didn’t know how to use —
you wanted more, the one gift
reserved for another creation.
Whatever you hoped,
you will not find yourselves in the garden,
among the growing plants.
Your lives are not circular like theirs:
your lives are the bird’s flight
which begins and ends in stillness —
which begins and ends, in form echoing
this arc from the white birch
to the apple tree.
Создав, я полюбил вас,
а теперь вас жалею.
Я дал вам все что нужно:
ложе из земли, одеяло из голубого воздуха —
чем больше от вас удаляюсь,
тем яснее вас вижу.
Ваши души должны были быть огромными,
а не такими, как есть,
пустячными —
я подарил вам все:
синь весеннего утра,
время, которым вы не умели пользоваться, —
вы хотели большего подарка,
отложенного для другого творения.