…Васильевной оказалась крепкая неразговорчивая старуха. Она деловито назвала цену, как только Игорь спросил ее про ночлег, и супруги тут же согласились. Вопреки обычному деревенскому любопытству, Васильевна даже не стала спрашивать, кто они такие и куда едут. Она только молча накрыла на стол и показала комнату для ночлега.
В углу комнаты стояла детская колыбель – деревянная, резная, потемневшая от времени. Именно в таких наши прабабки когда-то качали наших дедушек и бабушек…
Только Кристине почему-то не хотелось укладывать Артема в эту колыбель, хотя она была добротной и довольно большой – он спокойно в нее помещался.
Она заглянула Игорю в лицо – тот уже расположился в кровати:
– Может, лучше положим его с нами? Как-то мне неспокойно…
Муж закатил глаза:
– Посмотри, тут и так места мало. Не знаю, как мы сами тут поместимся, а ты еще ребенка хочешь сюда же! Нормальная же кроватка, чем она тебе не нравится?
Кристина вздохнула и уложила Артема в колыбель, пододвинув ее максимально близко к кровати. А потом и сама поспешила лечь спать. Ей хотелось, чтобы этот утомительный день наконец закончился. Завтра приедет эвакуатор, довезет их до города, машину починят, и все будет хорошо. С этими мыслями Кристина уснула, прижавшись к теплой спине мужа.
Игорь проснулся уставшим – то ли сказались события вчерашнего дня, то ли очередная беспокойная ночь. Сквозь сон он слышал хныканье Артема и какую-то возню. Впрочем, за эти полтора года он уже привык к бессонным ночам, когда сын вдруг среди ночи начинал плакать и не давал им с Кристиной выспаться.
Ни жены, ни ребенка в комнате не оказалось. Наверное, они встали раньше и уже завтракают. Игорь быстро оделся, вышел и осмотрелся. В избе было тихо и пусто. Куда все подевались?
Тут входная дверь отворилась, и зашла Васильевна с корзинкой яиц:
– А, встали? Завтрак подавать?
Игорь нахмурился:
– Где моя жена и сын?
– Так в комнате же все были. Я думала, вы еще спите.
Старуха явно темнила. Как она могла не видеть, что Кристина с ребенком вышли на улицу? Игорю еще вчера не понравилась ее манера молчать и не смотреть в глаза. В чем в чем, а в людях он разбирался, и эта деревенская старуха однозначно что-то скрывала.
– Их там нет. Куда они ушли?
Васильевна пожала плечами:
– Не видела я никого, у меня и сени заперты. Только что вот отворила.