Гном плевался от той секиры, что ему досталась, но делать было нечего. Да и в целом сносная была болванка, как обозвал её Гнугнир, разве что топорище было необходимо немного укрепить. Меч же у Ланса был знакомый, полуторный. С одним из таких бывший пехотинец Ильдена был хорошо знаком. Жалко только не дали шарапов, но уж как вышло… Зато каждому дали по кинжалу. Впрочем гном все равно остался недоволен. «Глотку себе вскрыть разве что этим», – как выразился он. Также Ланселю достался потрепанный деревянный щит со стальным умбоном. На дереве некогда была эмаль, но судя по всему за древностью лет уже сошла. Откуда такой артефакт оказался в оружейной, оставалось только гадать.
Поругавшись вдоволь, гном взял в охапку кольчуги да сапоги, и помчался к местному оружейнику. Такой на всю армию остался один с парой подмастерьев. Остальные пятеро либо сбежали, либо пропали во время Эльвутского перехода. С ремесленными людьми в армии Ильдена в последнее время вообще было тяжко. Оные в былые войны всегда находились либо на захваченной земле, либо худо-бедно пополнялись из своих. Но армия Ильдена в этот раз шла с боями по практически разоренной территории. Не то, что кузнецов с портными не сыскать было, но и обычные крестьяне попадались редко. Точнее живыми. Мертвых было куда как предостаточно.
В общем, Гнугнир все же был гномом, и был рожден среди горнов и наковален. Хотя сам Гнугнир не раз отвечал на подтрунивания Элайджи, что далеко не все низкорослые коренастые бородачи умею правильно браться за кузнечный молот, однако сам был не чужд ремесел разных. Что и доказал, отобрав у лагерного оружейника инструменты, и до самой ночи колдовав над худенькой амуницией.
В итоге уже в потемках, улыбающийся, с багровой в отблесках бивачного огня рожей, гном вручил полностью залатанную кольчугу Ланселю с прилаженными наплечниками, а себе даже вставил две железные пластины на грудь, связав их двумя лоскутами кольчуги. А вот сапоги неплохо починил один из подмастерьев оружейника. Впрочем, это было не все: довольный гном пыхтел в зубах новой трубкой.
– Так себе табачок-с, но за неимением лучшего, – хохотнул бородач, а затем ответил на вопросительный взгляд Ланселя: – Да я попутно инструменты нашего горе-оружейника починил. Теперь он ими до конца жизни еще пользоваться будет. Да и потомкам хватит. Вот он мне и задарил. Устал, правда, что твой бык… Поспать бы.