Когда я поинтересовалась, где сейчас Джозефина, он помолчал, а потом признался, что она была убита во время рейда на логово вампиров в Южной Калифорнии в 1913 году. Разведчики недооценили размер логова, и, когда в него вошла Джозефина с командой из шести охотников, их превзошли числом и только одному удалось выжить.
– Для меня это были очень темные времена, и я мог бы пуститься в безрассудства и погибнуть, если бы не Мадлен. Ей было всего десять, и я не мог оставить ее сиротой. Николас собрал команду и уничтожил логово. Он отомстил за Джозефину вместо меня, потому что я не мог оставить дочь, и он привез ее тело к нам домой.
– Все здесь говорят о Николасе, будто он какой-то супергерой, но в то же время кажется, что они его почти боятся.
– А ты нет?
Я не могла отрицать, что Николас был очень хорошим воином, поскольку не раз видела его в деле.
– Он хороший воин, но не говори ему, что я так сказала, потому что ему и так уже хватает высокомерия. Он любит командовать, но страшного в нем ничего нет.
– Наша молодежь растет на историях о заданиях Николаса и его боевых навыках, поэтому вполне естественно, что они на него равняются. Он свирепый воин, и мало кто может противостоять ему, когда он принимает решение.
– И не говори. Плавали, знаем.
Тристан искренне рассмеялся.
– За то недолгое время, что я тебя знаю, уже могу понять, почему ты стала для него испытанием. Похоже, у тебя очень сильно развито чувство собственного достоинства и острый ум. И тебя не так легко напугать.
– Наверное, мне пришлось быстро повзрослеть. – Я не стала говорить ему о том, что каждый день пыталась понять, кто я такая, и легче не становилось. – Могу я кое о чем спросить?
– Да.
– Я знаю, что вы тут все ищете Мастера, но каждый раз, когда я спрашиваю кого-то об этом, мне говорят, чтобы я не беспокоилась. Ты расскажешь мне, что вам удалось узнать?
Он ответил мне снисходительной улыбкой.
– Тебе больше не нужно о нем беспокоиться.
– Вот видишь, ты тоже так говоришь. – Я огорченно взмахнула руками. – Мне уже не пять лет, и я приехала сюда не для того, чтобы меня нянчили и держали в неведении о том, что может меня касаться.
Тристан был ошеломлен моей вспышкой, и между нами повисло молчание.
– Ты права. Прости, – сказал он наконец. – Мы по обыкновению защищаем наших детей и не привлекаем их к подобным вопросам, пока они не станут воинами. Мир опасен, особенно для таких, как мы.