* * *
Карен проснулся оттого, что утреннее солнце буквально вонзило в его глаза свои острые лучи. Девочка лежала в той же позе, в какой заснула. Под пледом было уже не так уютно как ночью, да и снизу явственно ощущался холод остывших камней. Но Юна продолжала безмятежно спать, почти не дыша. Карен отогнул краешек пледа, чтобы рассмотреть её. «Лет одиннадцать», – подумал он. А волосы действительно светло-каштановые – ночная догадка оказалась верной – и необыкновенно мягкие. С левой стороны, чуть ниже уха, чернело пятно запёкшейся крови.
Почувствовав пристальный взгляд, Юна открыла глаза. И опять Карен удивился своей кошачьей способности видеть в темноте то, что не видно простому человеку. Да, она смотрела на него зелёными глазами, может быть, не такими пронзительными, как у Ферузы, но зелёными!
– Это бывает редко, – сказала она с грустной, еле заметной улыбкой.
– Редко? – спросил Карен, почему-то сразу поняв, что речь идёт именно о цвете её глаз.
– Да. – Юна подняла голову и на несколько секунд зажмурилась от яркого солнца. – Светлые волосы и зелёные глаза – большая редкость.
– Интересно, – задумчиво ответил он и, рисуя в воображении «свою» Ферузу, уже хотел было рассказать о ней, но застеснялся.
Солнце приподнялось над скалистым увалом. Оно стояло пока ещё низко и поднималось не спеша, однако дети почувствовали долгожданное тепло. Карен отбросил плед.
Их взглядам предстал самолёт, точнее, помятая, распоротая в нескольких местах металлическая развалина. Зрелище заставило содрогнуться обоих. Юна отвернулась.
– Больше никого? Одна я? – шёпотом произнесла она, вероятно, только сейчас сделав это страшное для себя открытие.
– Что с вами произошло? – стараясь не глядеть на неё, спросил Карен.
– В нас чем-то стреляли. Слева было несколько вспышек. Нас очень сильно тряхнуло – и мы стали падать.
– Сколько человек находилось в самолёте?
– Пятеро. Вместе со мной. И два пилота.
– Кто-нибудь из родных… ну мама или…
– Нет… то есть, да. Мой приёмный отец.
– А родители где? – непроизвольно вырвалось у Карена. И в этот же момент он вдруг понял, похолодев, что Юна тоже потеряла их.
– Родителей нет, – сухо ответила она. – Давно. Я их не помню. Как мне сказали, они разбились, когда ехали ночью на машине. Но я этим сказкам не верю.
– Почему? – удивился он.