«Пошли, поработаем ударно!» – звучит энергичный голос Человека-которому-больше-всех-надо.
«Маньяна…»
«Да пошли!»
«Да маньяна же…»
Откинувшись в шезлонге, я переваривал хвосты лобстера, и благодушествовал. То, что произошло со мною днем, лишилось тени страха и неразличимо слилось с обыкновением. Подумаешь, ридеризм… Чтение мыслей, материализация духов и раздача слонов.
– Пойду, окунусь! – не утерпела Рита, упруго вставая.
– Поздно уже, – я беспокойно заерзал.
– Ну, разо-очек!
– Да плыви уж… – мои губы недовольно скривились, и тут же расплылись, поймав благодарный поцелуй.
Смутно видимая девичья фигура растворилась в полутьме, а мне вспомнилась Ритина оговорка за ужином. Девушка просто не смогла удержать в себе новость – и выложила ее «на десерт», виновато хлопая ресницами:
«Мама дозвонилась… Инка родила под утро. У нее мальчик!»
Во время «десерта» я испытал фантомные боли былой измены, но их совершенно подавили Ритины чувства – моя жена расстроилась. Из-за муженька! А то как же… Мишеньке, видите ли, неприятно вспоминать о давнем прегрешении!
А у Мишеньки даже глаза запекло… Как бухнется на коленки, как примется ноги своей половинке целовать, да уверять истово, что она – святая, ангелица, влюбившаяся в беса, похотливого и нечистого…
…Вздохнув благостно, я загляделся на сумеречную даль, представляя Москву, роддом на проспекте Калинина, Инну, измучанную и счастливую… И сверток с лупатым дитём, что ворочается неподалеку, чмокая соской. Мальчик… Мой сын.
Радости не было. Но и то бестолковое ошеломление, что я впервые испытал сорок лет назад при встрече с новой жизнью, не лишило меня покоя. Помню, прекрасно помню. И дочь, и внучек. Они остались там, в неразличимом будущем. Хотя… Кто ж его знает, это время? Могли и не родиться…
Я дернул головой, словно вытряхивая из нее беспокоящие мысли. А Инночка…
Всё должно было произойти совсем-совсем иначе! Инка в невестином платье, и я рядом на свадебном фото… И еще один снимок из семейного альбома – гордая Хорошистка доверяет мне чадо, закутанное в одеяльце… Но не вышло.
«И хорошо, что мы расстались, – подумал я. – Иначе…»
Мои глаза тревожно забегали, отыскивая Риту. А, вон она, плещется… Может, и правда, любовь к Инне была лишь наваждением?..
Неожиданно в голове разрослась знакомая уже гулкая пустота, и я услышал чужой голос, бесплотный, но ясный: