In legibus salus
Ночь. Три часа.
Три часа ночи. Несмотря на столь ранний (или поздний) час, в кабинете губернатора было… странно. Одновременно странно и людно. Компания собралась весьма необычная. Даже странная. Помимо самого Занозина Евгения Абрамовича, непосредственно губернатора, присутствовали прокурор области, начальник МВД и полковник ФСБ.
Можно было бы предположить, что компания собралась для распила, однако бюджет уже был утвержден и пилить было нечего. Присутствие отца Никодама наталкивало на мысль, что уже дораспиливались и пора замаливать грехи. Однако присутствовал и шестой человек – целый академик РАН Денис Кириллович Бабушкин. И присутствие этого, шестого элемента, вообще сбивало с толку и не позволяло строить каких-либо догадок.
– И какого хрена мы все здесь собрались в такое время? – поинтересовался чекист, Андреевских Сергей Анатольевич.
– Проблема, господа товарищи, – развел руками губернатор. – Проблема серьезная. Я б даже сказал, что тот мир, который мы знаем, под угрозой!
– Не чеши мне тут, – отмахнулся полковник. – Трамп внеочередное звание майора ГРУ получил, с коррупцией у нас все в порядке. Какие еще могут быть проблемы? К нам едет ревизор?
– Все гораздо серьезнее, – шепотом произнес Пантелеев Вадим Петрович, прокурор. – Убийство.
ФСБшник, сонно клевавший носом, встрепенулся. Из сонного, уставшего человека, он превратился в ястреба, орла, настоящего сталинского сокола.
– Кого? Неужто… – полковник ткнул пальцем в потолок.
– Сплюнь! – вздрогнул Иволгин Семен Борисович, генерал МВД. – Один лаборант вывел в расход другого… хм… лаборанта.
– И?
– Что – и?
– И – что? Ну мочканул, и мочканул. И хрен с ним. Мало ли кто кого у нас мочит? Могли б и до утра подождать. И, вообще, я-то тут при чем?
– А вот об этом нам и расскажет господин Бабушкин, который для того сюда и приглашен! – торжественно заявил Занозин.
Ученый, полировавший платочком все это время очки, отвлекся от своего занятия, посмотрел сквозь линзы на свет и нахлобучил их на нос.
– Итак, – начал академик. – Несмотря на то, что все это может показаться законченным бредом, попрошу отнестись к услышанному максимально серьезно. В 1980 году, когда советская наука и техника находилась на пике своего развития…
– Да-да, – прервал его Андреевских. – При Брежневе все делали лучше, особенно людей.