– Давай, Олег, мне скоро нужно уходить.
– Так уходи.
– Выгони меня, – предлагаю абсолютно серьезно. – А что? Возьми за шкирку и выкинь из палаты, ты ведь часто раньше меня из комнаты выкидывал на даче. Так сейчас-то что мешает?
Вижу, как он сжимает кулаки, но тут же расслабляет ладони. Опытный психолог, он, конечно, понял, что эта провокация – часть терапии, он сам так делал с Мари.
– А ты, смотрю, научился, – чуть улыбается он, делая шаг в мою сторону и шатаясь.
– Не торопись, медленно ноги переставляй. Мы никуда не опаздываем. Еще шаг.
На его лбу выступила испарина, я знаю, что ему больно. Но он должен это преодолеть. Болеть будет еще долго, ему нужно с этим справиться.
– Давай, Олег, ну, что ты, как маленький?
Он закусывает губу, делает шаг, еще один, еще… упирается в стену ладонями, приникает к ней щекой и закрывает глаза.
– Дай стул, – цедит сквозь зубы.
– Нет. Отдохни и возвращайся.
– Ты врач или садист?
– В свободное время – садист, ты же знаешь, – киваю даже без тени улыбки. – А сейчас я твой врач, и ты делаешь то, что я тебе рекомендовал.
Олег с каким-то нутряным рыком разворачивается и шаг за шагом приближается к кровати, я подхожу ближе, подставляю плечо, чтобы он мог спокойно сесть, а не рухнуть, развалив и без того еле дышащую конструкцию. Подаю ему полотенце, он вытирает мокрый лоб и грудь под безрукавной майкой.
– Что, тяжело?
– Нормально, – цедит он.
– Надеюсь, мне не нужно требовать видеоподтверждения твоих занятий без меня?
– Еще не хватало.
– Ну, тогда я пошел, мне в реабилитацию после обеда.
– Если она позвонит, ничего ей не говори.
– Она не позвонит мне, Олег, неужели ты не понял ничего?
Но я ошибся. Она позвонила. Позвонила через два дня после отъезда. Но что это был за звонок… Я не сразу понял, открыв глаза в темной спальне, что происходит – настенные часы светились зеленой цифрой 5:03, а телефон на тумбочке надрывался звонком. Я взял его – на экране красовалась Машкина черно-белая фотография и подпись «Мари». Рядом спала Лерка, я покосился на нее, но трубку снял.
– Алло, – проскрипел я и вдруг понял, что на том конце орет музыка и раздаются рыдания. – Мари! Мари, что случилось? Машка!
– А все, Мастер…
Ну, там, видно, вообще провал, если она зовет меня Мастером в разговоре по телефону…
– Мари, немедленно сделай потише и скажи, что случилось!