– Встань! – приказал Эмиль.
Мужчина тяжело встал на трясущиеся ноги.
– А что со мной было? – пролепетал он. – Что вы со мной сделали?
Зрители с последних рядов подались вперед.
– Что, что он сказал?!
– Да я сам не понял!
– Хана всем – вот, что он сказал!
– Да тихо вы, не мешайте!
Подопытный тем временем провел рукой по лицу и с непониманием уставился на мокрую ладонь.
– Я что, плакал?!
– Да, Сергей, ты плакал, – ровным тоном ответил Эмиль.
– Откуда вы знаете мое имя?!
– Ты сам мне сказал.
– Сам? Да, наверное, – немного подумав, согласился Сергей. – А что еще сказал?
– Тебя бил отец.
Выражение лица испытуемого мгновенно сменилось с жалобного на агрессивное – губы сжались, глаза злобно прищурились, а ноздри хищно раздулись. Он сграбастал экстрасенса за мантию и рванул на себя.
– Усыпил меня, выставил на посмешище?!
– Зато теперь вы верите!
Кто-то смотрел с испугом, кто-то с сочувствием, были и осуждающие взгляды, но никто не смеялся… за исключением двух пожилых дам, сидящих с краю третьего ряда. Одна, худенькая с седой головой, хихикала, прикрываясь рукой. Ее соседка, полноватая дама с ухоженным лицом, сотрясалась в беззвучном смехе.
– Вам смешно?! Женщины, у вас есть хоть капля сострадания?! – ужаснулись рядом сидящие. Через секунду все зрители, повернув головы, стали свидетелями столь вопиющего кощунства.
Из-за кулис выскочил импресарио Виктор, и его рассерженное лицо уже не светилось лучиками добра.
– Господа охранники! Я попрошу вывести этих двух женщин из зала! Они мешают!
Двое охранников в пятнистой форме оторвались от дверных проемов, которые доселе подпирали своими широкими плечами, и медленно двинулись к хохотушкам.
– Покиньте зал! – потребовал Виктор.
Но маленькая женщина покидать зал не спешила, ее подруга – тоже. Они принялись отбиваться от охранников.
– Тихо, без рук!
– Руки убери!
По залу прокатилась волна возмущения. Кто-то стыдил, кто-то требовал вызвать милицию и выкинуть нахалок из зала. Нашлись и такие, кто предложил подвергнуть обеих гипнозу, чтобы активировать крепко спящие участки мозга, отвечающие за эмпатию и сострадание.
Маленькая женщина, ловко увернувшись от охранника, выскочила в проход.
– Сережа! – крикнула она. – Скажи мне, чудило на букву «м», а с каких пор ты стал Сережей, когда родители тебя назвали Мишей?!
Зал в недоумении развернул головы в сторону сцены. Заплаканное лицо Сережи выражало крайнюю степень досады и раздражения, а экстрасенс озадаченно потирал лоб и прятал глаза. Один Виктор суетливо бегал и требовал вывести нарушительниц из зала.