Как искали эти деньги тогда, что только ни делали, но все тщетно. А был ли смысл? Сеар даже свое забрать не успел, не говоря об остальном – все ждал, что образуется.
В дверь настойчиво постучали и первым желанием было не открывать, но герцог не какой-то малодушный крестьянин, чтобы прятаться за створкой.
Сеар распахнул дверь и недовольно спросил:
– Что еще?
– Мистер Берч просил напомнить, что вы должны ему за шейные платки.
– Я же сказал, все отдам!
– Так все сроки вышли, – помощник галантерейщика явно боролся с собой. С одной стороны ему не хотелось грубить знатному человеку, с другой – хозяин отправил его сюда с определенной целью и вернуться ни с чем, значит подвергнуть себя риску потерять работу.
– Все верну! – рявкнул Сеар и захлопнул дверь.
Каждый день одно и то же! Портной, хозяин кабака, бакалейщик, сейчас вот этот, галантерейщик. С утра ходят, ходят каждый день, словно другой работы нет! Да, он обещал отдать все еще две недели назад, но что делать, если средств так и не появилось? А скоро к ним присоединится хозяйка дома, где он снимает комнаты, и список будет полным.
Стук повторился, потом стал настойчивей. Сеар решил не открывать. Он все сказал этому наглецу, а если тот не понял с первого раза – его проблемы, он, Сеар, герцог и не намерен повторять по несколько раз. Разве могло такое случиться в его родной Франции – да никогда в жизни! Хотя все тоже привыкли брать в кредит, и многие его не возвращали.
Да и если честно – бедствуют, что ли, эти лавочники?! Клиентов пруд пруди, пусть требует оплату с того, кто рангом пониже. А что касается его – должны гордиться тем, что обслуживают такого человека как герцог Сеар, а эти еще и денег требуют.
О том, что многие прогорели из-за таких невозвращенных долгов, Сеар предпочитал не думать, полагая, что если боишься все потерять, не нужно прыгать выше головы и пытаться прислуживать знати. Обслуживай кого попроще – и горя не знай. У простого люда всегда деньги имеются. Уж сколько ни душили податями и налогами, а они знай, живут, выкручиваются. Еще и бунтом на короля пошли. А все от свободного времени. Были б заняты, не лезла бы глупость в голову.
Но с этой ситуацией надо что-то делать. Не пристало ему каждый день выслушивать под своей дверью упреки.
Сеар оделся и вышел на лондонскую улицу. Город давно проснулся и спешил по делам, вечно занятой, вечно суетливый. И он явственно ощущал себя лишним в этой суматохе. Никаких целей, никаких перспектив. Быть может, стоит уехать? Лондон так и не стал ему родным, не принял его, да и он сам не любит этот город. После летних садов Версаля все здесь казалось ему серым, после веселых королевских приемов – унылым и чопорным.