Этюды о конце света. Как умирала империя и рождалась Европа - страница 26

Теперь империей снова правили двое, словно в «золотые» времена Диоклетиана и Максимиана. То, что они передерутся, понимали все. Но это будет потом.

Пока у Константина более насущные заботы. С триумфом войдя в Рим в ноябре 312 года, он стал наводить там свои порядки. Прежде всего, распустил преторианскую гвардию – это давний рассадник смут, заговоров и мятежей. Затем стал устранять последствия недолгого, но безалаберного правления двух узурпаторов.

Ну а 15 июня 313 года издал тот самый эдикт, текст которого я привела в начале.

Несмотря на восторженную истерику христианских писателей, уверения панегиристов и авторов житий, Константин издал указ не потому, что признал несомненную истинность христианской веры.

Этот обаятельный и жесткий прагматик, кажется, в принципе, был безбожником. Его решение о легализации христианства было политическим: если движение нельзя подавить, его следует возглавить. Свою стойкость и влиятельность церковь доказала, значит, императоры могут иметь с ней дело и обязаны сделать ее союзником государства.

Ведь до сих пор точно не установлено, был ли Константин крещен. В любом случае, эдикт он издавал, будучи некрещеным, на Первом Вселенском соборе председательствовал, не приняв таинство, и радел там не о тонкостях догмы, а о единстве церкви и о том, чтобы иерархи не забывали, кому они обязаны выходом из подполья, богатством и привилегиями.

Всячески покровительствуя церкви, отдавая ей языческие храмы (многие из которых к тому времени были в запустении и тихо растаскивались местными жителями, так что насильственного захвата практически не было) и позволяя строить новые, Константин думал о благе и единстве империи, которая нуждалась в новой объединяющей идее. Pax Romana давно перестал быть привлекательным со своими бешеными налогами, чудовищной коррупцией и произволом чиновников, насильственным прикреплением к земле и родовой профессии, инфляцией, бесконечными гражданскими войнами, нападениями варваров и остальными «прелестями».

Кроме того, узаконенное ограбление языческих храмов давало Константину деньги на продолжение реформ Диоклетиана, реорганизацию армии, строительство новой столицы. Именно опустошению языческих сокровищниц Европа обязана появлением золотого солида, на несколько веков ставшего основой ее денежной системы.