мы познали все прелести морозного дня. Солнце ярко светило, да не грело.
Страха не было, это было нечто большее, чем страх. Мороз заморозил мысли, и они попрятались за извилины. В глазах темнеет, запрыгали чёрные мушки. Холод.
Что там бабушка говорила об отце? Бесстрашный. Волков не испугался, огромную ветку взял и за собой тащил. Волки сопровождали, но его не трогали.
Губы давно свело от холода, я улыбаюсь одними глазами, наверное, волки испугались «зверя» с длинным хвостом. Мороз – не волк. Надо идти, кто там замёрз в снегу? Лучше не вспоминать. Идти. Мы знали, что садиться в сильный мороз или метель нельзя. Заснёшь и замёрзнешь. О чём я думала? А, об отце. Бабушка рассказывала, он зимой маленьким провалился в прорубь и выжил. Поле, хоть и продуваемое, но не прорубь. Иди!
Почему лес никак не приближается? У леса заветная деревня. О, как я хотела на тёплую печку. Руки плохо держат палку, может, палки бросить? Нет. Так нельзя. Ветер завывает.
Последние метры шла как во сне.
Нас встретили криками, ахами и охами.
– Девчонки, вы с ума сошли, сегодня 30 градусов мороза. Как вас родители отпустили?
– Мы сказали: недалеко, – пискнула я.
С нас сняли одежду, завернули в тёплые одеяла. У Людмилы (моя подруга, нас так и звали с легкой руки учителя физика – «Лю в квадрате») кончик носа отморозило, и в холода он белел.
С Федькой мы встретились. Пили горячий чай с мёдом и малиной, он нас развлекал смешными студенческими историями. Уговаривали остаться ночевать. Но я категорически отказалась:
– Нет, надо домой, а то бабушка поднимет всю округу.
В доме нашлось старое пальто, нас одели. Проводили до автобуса.
Иду домой, поздно, часов 19, еле тащу лыжи. На небе звезд видимо-невидимо. Страшно.
Бабушка будет ругаться. Что я скажу ей? В конце улицы навстречу бежала бабушка в клетчатом платке, в зимнем меховом полушубке. В глазах слёзы, тихо шепчет:
– Руки целы, ноги целы? Ну слава Богу.
Через пару дней морозы отступили, мы лыжной секцией, мальчишки и девчонки, побывали на нашем поле. С восторгом рассказывали, какие мы отчаянные девчонки.
Я рассказывала, что мне сильно помогли воспоминания об отце, а Людмила всё говорила, как жутко боялась, что я упаду, и тогда она упадёт вместе со мной.
Морозная история научила меня соизмерять поступки. И я никогда больше не катаюсь на лыжах ниже –7 градусов.