– Так что случилось? Рассказывай.
– Врезался. В дерево, – отрывисто доложил он.
– Не хочу быть занудой, но я уже говорила, что мотоцикл до хорошего тебя не доведёт.
В целом, Соня всегда была заботливой, но не имела дурной привычки нависать над человеком, как курица-наседка, и никому не указывала, как жить. У неё просто доброе сердце, но четкое понимание того, что каждый должен набить себе шишки – в прямом и переносном смысле, – чтобы потом быть умнее.
– В каких местах ты поранился?
Дима еле осознал вопрос, который ему задали, однако поспешил оклематься от туманного наваждения.
– Коленка, левая рука, губы и лоб соответственно.
– Нда, лоб у тебя действительно плохой, – хирургическим взглядом Соня «пропальпировала» его. – Помимо этого тебя ничего не беспокоит? Ты какой-то не та…
– Я в порядке, – на автомате перебил ее Дима. – Нужно только обработать раны.
– И зашить лоб, – добавила Соня, и в ее голосе Дима отметил ноту позитива. Что сказать, Соня любила свою профессию.
Первым делом она принялась за самые серьезные повреждения.
– Почему пошел ко мне, а не в больницу? – ловкими пальцами Соня просунула нитку в ушко специальной иглы. Такие обычно показывали в фильме, и в детстве Дима их очень боялся. Теперь же, ощутив, как обработанный спиртом участок кожного покрова оказался проколотым, он только сжал кулаки, претерпевая легкую боль. Сама рана болела сильнее в сравнении с комариным уколом иголки.
– Не хочу в больницу. Там все более… официально.
Увлеченная процессом, Соня понятливо промычала.
– Вот так, потерпи чуток, – она любила приговаривать, занимаясь чем-либо. – Готово. Теперь снимай одежду – посмотрим, что у тебя там.
Дима разделся и почувствовал себя смущенным не потому, что он разделся перед Соней, а потому, что он разделся на кухне, и теперь стоял с комком одежды в руках и не знал, куда ее пристроить.
– Пару синяков, коленка до крови… Знатно ты в столб вмазался, или во что там.
– В дерево, – поправил ее Дима, кладя рубашку и джинсы на стул рядом. – Я врезался в дерево.
Он уже начинал верить своему же вранью.
– Жди, сейчас я схожу за перекисью.
Дима с благоговением припал к горлышку открытого пива.
Соня вернулась быстро. В руках у нее была перекись водорода, вата и марлевые бинты.
– Сначала обработаем губу.
Это напомнило Диме, как однажды в детстве он подрался с одним парнишкой во дворе. Тот разбил ему губы, а так как дома родителей не было (к тому же, мама его обязательно бы наругала) он пошел к Соне, когда та сказала ему, что у нее дома большая аптечка – ее родители тоже были врачами. В их семье это потомственное. Тогда еще неумело, но решительно Соня промочила его губы какими-то обеззараживающими каплями и сверху наклеила пластырь. Сейчас, стоя перед Димой и склонясь над ним, Соня действовала с большим знанием дела, чем тогда, когда она была шестиклассницей, а ее глаза все так же горели.