– Кто твоя королева? За кого ты сражаешься? – торжественно выкрикнул Костя, приглашая друга к фехтовальному поединку. Сделал изящный взмах шампуром и уверенный выпад вперёд.
– Моя королева молчалива и одинока! – Максим очертил круговое движение воображаемой шпагой, пройдя спиралью по шампуру Кости.
– Как так? Натка не молчалива и не одинока! – Костя остановился.
– Защищайся, – Максим сделал выпад и вытянул руку вперёд. Противник едва успел отбить направленный в грудь шампур.
– Народ, вы чего, сдурели? – Юра протянул ребятам по бутылке пива, но они не обратили на него внимания.
– Молчаливая? – Костя с размаху рассёк воздух перед лицом Максима.
– И странная, – Максим увернулся, и нанёс свой удар в плечо. Зазвенели шампуры.
– Одинокая? – Костя уже сёк, а не фехтовал.
– И такая сладкая! – Максим нарочно злил друга.
– Ребят, хватит! Уже несмешно. Идите сюда. Мясо стынет.
– А Натка? – лучшие парни держали друг друга за грудки.
– Неважно, она никуда не денется. Ты только скажи, что она твоя, и я сразу отступлю, – каждое слово Максим цедил сквозь зубы, словно стравливал змеиный яд в пробирку.
– Кто? Натка?
– Марина, – сдавленным шёпотом проговорил Максим.
Костю как током ударило. Он отшвырнул друга так же, как и тогда в восьмом классе.
– Не лезь, понял? – Костя с досадой пнул случайно попавшуюся под ногу небольшую деревяшку. Она отлетела в сторону Максима так, что тому пришлось увернуться.
– Ну всё, хорош, пойдём. Вон Антоха играет, давай-давай. Иди, – Юра потянул Костю за рукав.
Веселье испарилось. Наташа тревожно поглядывала на Марину: она так и держалась в стороне. Максим блестяще изображал жертву на радость девчонкам, которые тут же бросились ухаживать за ним.
– Держи, правда, уже совсем остыло.
– Да я поела, не переживай, – Марина посмотрела на Костю. «Хоть бы ему и правда было до меня дело», – пронеслось у неё в голове. «Хоть бы она мне поверила», – привычно подумал он.
Костя ещё немного постоял рядом:
– Пойду принесу соль.
– Что? Соль?
Но Костя уже ушёл. «Он сказал “поверила”?» – Марина тряхнула головой. «Она про правду говорила или показалось?»– пролетело в его сознании.
Ближе к вечеру все стали замерзать, так что пришлось спешно собирать вещи, мусор и двигаться к выходу. В те годы не было и разговоров об экологии, но оставлять после себя грязь становилось неприлично, а дойти до урны или спрятать обёртки от жвачек в карман не казалось зазорным.