– Ну уж нет! Помогать буду я…
Тем не менее Борода был вынужден подчиниться, и они, пререкаясь, отправились на выход.
– Белый «Москвич», ребята! – крикнула Васенина им вслед. – Там водитель вам откроет багажник!
Соболев, успев уже переодеться, окидывал глазом фронт работы.
– Ну, как тут у вас? – заговорила с ним Васенина. – Вижу, скучаете. А я вот привела подругу. Показать, что тут будет.
– Не представляю, как можно показать то, чего еще нет, – суховато ответил Соболев.
Подруга выглядела лет на десять моложе Татьяны. Была нарядна, красива, источала дорогой аромат духов. Она с живым интересом разглядывала помещение, и этот интерес совсем не вязался с ее внешностью.
– Ну, уж по сравнению с тем, что здесь было, Саша! Наташенька, ты не представляешь, что здесь было! Здесь сам черт себе и ноги ломал, и рога сворачивал!
– Ой, я представляю, Танечка!
– Нет, ты не представляешь, Наташенька. И не можешь представить, что здесь будет! Здесь будут кабины! Полуоткрытые кабины, с такими ступенями вверх, как в амфитеатре…
* * *
Спустя полчаса Корбута с гостем уже не было. Стас с Бородой приготовили раствор и подтаскивали кирпичи, а Соболев делал кладку стены, отделяющей посудомойку от главного зала. Васенина с подругой стояли рядом и внимательно следили за ним.
– Слушай, Соболев, до чего ж я люблю смотреть, как ты работаешь, – говорила Васенина. – Такое впечатление, что ты всю жизнь работал каменщиком. Правда, Наташенька?
– Да, правда, – смущенно подтвердила Наташа.
– Саша, а что, все журналисты так хорошо работают? У вас что, был курс каменщиков в университете?
– В университете учат разговаривать, а не работать.
– А где же ты научился этому?
– Этому не надо учиться. Это приходит само по себе. От нужды.
– А в учебе, значит, нет нужды?
Соболев не ответил.
Несмотря на то что вопросы не вызывали у него никакого удовольствия, он все-таки оживлялся. Движения его рук действительно были легки и точны. Мастерок, казалось, сам нырял в ведро, и тут же на стену ложилась ровная постелька раствора, на которую мгновенно падал кирпич. И так, один за другим, без всяких шнуров и линеек, без лишних постукиваний, прямо на глазах выстраивался безупречно ровный ряд.
Наблюдать за всякой работой, если она красива, всегда удовольствие.
– Эх, был бы у меня такой муж, горя бы не знала! – продолжала Васенина.