– Короче, что ты хотела? – грубо переспросил Вова. Он почему-то стыдился матери.
– Они меня опять хотели забрать, – сказала женщина, тревожно оглядываясь.
– Ну и что! Тебе же лучше! Хоть покормят.
– Ой, хто б и мене забрал! – глубоко вздохнул Петя. – Хочь бы в какой санаторий. А то уже и в ЛТП не берут.
Женщина, не слушая, продолжала в глубоком волнении:
– Сынок, я тут все написала. Ты должен это передать своему товарищу, который работает в газете. Помнишь, ты мне за него говорил? Потому что меня уже не отпустят. Я живой оттуда не выйду. Я это знаю. Ты меня понял?
– Ой, ма, ты гонишь! Опять ты гонишь! Хорош тебе, уже надоело!
– Нет-нет, сынок… Я тут за всех написала. Это надо обязательно напечатать! Иначе всем нам конец. Народ должен знать, что его ждет. Понимаешь?
Женщина отчаянно теребила свою сумочку, в которой шелестела бумага. Видно, прежде чем расстаться со своими записями, она хотела быть уверенной, что сын выполнит ее просьбу.
– Ты лучше скажи, у тебя бабки есть? – спросил Вова.
– Нет, ты мне скажи… Это правда, что у тебя есть друг журналист? Или ты меня тогда обманул?
– Есть! – вмешался Петя. – Есть у него друг корреспондент, я точно знаю. Мы тока что от него. Но Вова ему должен трояк. Так что сначала надо отдать трояк, а потом уже все дела.
– Хорошо, хорошо… Я дам вам два рубля. У меня больше нету. Только передайте ему это.
И женщина вынула из сумочки смятую ученическую тетрадь.
– Вот здесь все написано. Я уже отправляла письма в газету, но они их перехватывают, потому что боятся разоблачения. Это нужно передать человеку, который работает в газете. Вот, сынок, возьми это и не потеряй. Это моя последняя запись. Больше писать я не смогу, не будет возможности, я знаю. Там в тетрадке еще несколько листков, я их пришила нитками, но ты смотри не потеряй. Спрячь сразу подальше…
– Короче, давай, скока там у тебя есть! – сказал Вова и небрежно сунул тетрадку в карман.
Мать полезла за пазуху, достала узелок, в котором оказался измятый рубль с мелочью.
– Тут даже больше двух рублей, – сказала она виновато.
Вова с укором посмотрел на нее, ссыпал деньги в карман и сказал:
– Ну все, старая, давай, давай! Не мешай нам. Мы разговариваем.
И женщина, беспрестанно оглядываясь, удалилась.
Выждав, когда она скроется из виду, друзья тут же поднялись и поспешили к магазину. На ходу Вова пересчитал деньги и принялся запихивать их в тот карман, где лежала материнская тетрадь. Она ему мешала. И он с раздражением швырнул ее на землю.